Катя
Нас и вправду кормили, раз в день. Но вот проблему с отходами жизнедеятельности тут не хотели решать, а между прочим, нас тут четыре персоны. Один сердобольный, насколько это возможно для охранника тюрьмы, сказал, что раньше там был затвор, открывающий дырочку в которую должно утекать все, ну в общем все. Химик нашел этот затвор и открыл, но на просьбу принести нам водички для смывания, страж послал нас глубже, чем мы уже были.
И так грустно стало, даже мысли о возможной кончине отошли на второй план, хотелось помыться, подышать свежим воздухом под солнышком, я бы даже на траве согласилась поспать. Что делают русские, когда им грустно, правильно, пьют и поют. Пить было нечего. А я знала пару куплетов арий из «Князя Игоря»
‒ Кто это, Русь? ‒ покрепче обнял меня Бен.
‒ Это не кто, это что. Это моя страна на заре своего появления. Даже не страна — земля. Потом она стала Российской Империей, Советским Союзом, Российской Федерацией. Но это все слова, земля так и осталась русской. И пусть многие территории отделились от нас и сейчас самостоятельные да проклинают мою родину, глупые они. Мы все — Русь, были, есть и будем.
‒ Переживаешь?
‒ Бен, я там родилась, и вряд ли туда вернусь, а здесь хоть и жили мои предки, не родина, пусть и нравится.
‒ Споешь еще?
‒ Хорошо, но из этой же оперы, ‒ я уселась поудобнее и затянула:
За решеткой вновь послышалась возня. Я встала с лавки и подошла к прутьям.
‒ Кто здесь? Не бойся, мы безоружны, ‒ неудачная шутка. ‒ Даже покусать не можем, за решеткой сидим.
Под свет фонаря вышла девушка, вернее девочка. На вид, лет шестнадцать, хотя с их эльфийским возрастом сложно разобраться. Невысокая, очень худая, смуглая, темноволосая, обычная.
‒ Здравствуйте. Вы красиво поете. Только грустно.
‒ И тебе здравствуй. Спасибо, есть причины, ‒ я развела руки в стороны, указывая на стены камеры. ‒ Мама тебе разрешает по темным подземельям и тюрьмам шататься? Смотри, влетит по пятое число.
‒ Мама как-то не очень интересуется своей младшей дочерью, видите ли меня Стефания не признала, дар у меня — целительский, ‒ зло выдала темная, а затем поинтересовалась. ‒ А по пятое число это как?
‒ Ну как, ‒ я выразительно ткнула на ремень и пятую точку.
‒ Это что же за извращенства такие, ‒ мелкая прикрыла рот рукой.
‒ Да нет, это экзекуция в воспитательных целях. Как зовут тебя, чудо темное?
‒ Эднальта, но можно просто Эдна.
‒ Очень приятно, а меня Кэт. Или Катя.