— Заменителями становятся те, кто сами по себе не личности. Они подстраиваются под чей-то идеал, думая, что так устроят свою жизнь. Но это не так. Ты — личность, не откладывай, иначе упустишь все. Так складывается жизнь, что любовь бывает не одна на всю жизнь. Но у двоих людей есть шанс сохранить ее до конца жизни. Любовь — она разная бывает.

Я посмотрела на дверь, будто гипнотизируя ее.

Он мне нравится? Да. Хочу я его любить?

Я сняла кулон дрожащими руками, вложила в дневник. Отодвинула дощечку в полу и положила туда вещи.

Поправила робу и вышла в коридор. Освещения уже не было. Заметила, как какая-то тень дернулась в мою сторону.

— Светлячок, — Дима прижал меня к стене, что я даже пискнуть не успела.

— А ты здесь кого-то другого ждал? — спросила его.

— Нет. Я к тебе шел, — мою щеку ласково погладили костяшками пальцев.

Я хмыкнула и расслабилась, когда он прижал меня к себе.

— Пошли к тебе.

Это точно я сказала? Что я творю?

— Мы можем и здесь. Не трону тебя, если ты не захочешь, — сказал он, зарываясь пальцами в мои волосы и прижимая ближе к себе. Я обняла его за талию. А мне это нравится. — Не могу спать без тебя.

— Нет, тут монахини. А там, где ты — никого, — посмотрела ему в глаза. Не видно лица — темно.

Он взял меня за руку, и мы, как школьники на линейке, пошли в корпус зачатия детей. М-да.

Если б он не пришел, вряд ли я дошла бы до его комнаты. Да. А Чарнизе бы потом сказала, что я стучалась, а он не открыл. Или меня по дороге встретили монахини.

Я чувствовала крепкую мужскую руку, сжимающую мою. Вот бы так до конца жизни. Ведь Дмитрий то самое сильное плечо, которого так не хватало в моей жизни.

Мы прошли пустынный двор, направляясь к серому неприметному зданию. В свете луны я видела, как напряжен Дмитрий. Он резко остановился и взял меня на руки.

— Эй! — возмутилась я.

— Так положено, — спокойно ответил он и понес.

Молодость — дурость конкретная. А собственно, кто мне что сейчас скажет? Потом буду думать об ошибках или о том, что подумают люди. Хотя какое мне дело?