— Ты что творишь? Остановись, вернись! Ты сбил человека, нельзя же его так бросить… — Трасса расширялась, и Никита зло дернул руль вбок, отъезжая на незаметную развилку. Вероника застыла, внезапно поняв всю серьёзность ситуации. Ночь, развилка дороги, почти полностью скрытая в лесополосе, и кипящий от гнева и страха мужчина, с которым она виделась от силы десяток раз в кафе, на людях. Кто знает, зачем он привез ее сюда? И не прикопает ли под ближайшим деревом, как нежеланного свидетеля хладнокровного убийства?

— Вероника… — Его голос звенел, как натянутая струна, а пальцы, обхватившие ее запястья были холодны, как лед. И сжимали ее руки до синяков, как кандалы. — Давай договоримся прямо сейчас, на берегу. Нас тут не было, понимаешь?

— Да. — Нике было очень страшно, она смотрела в глаза молодого преподавателя, как кролик смотрит на удава.

— Умница. Хорошая девочка. Ловишь идею слету. Если ты пойдешь в полицию, или болтнешь, да кому угодно, подругам, родителям, соседке тете Маше о том, что сегодня произошло, ты сядешь, понимаешь?

— Я? Но…

— Не понимаешь. — Почти жалостливо проговорил Никита. — У моих родителей связи на верхах, в юридических кругах столицы. Меня отмажут, я тебе это обещаю. А посадят тебя. Я скажу, что ты была за рулем. Знаешь, как легко сейчас фабрикуют доказательства, в век хакеров, интернета и камер? Мне смонтируют все, что угодно. Помнишь, как ты смеялась неделю назад, попросившись за руль моего бмв? А я снимал тебя на телефон… — Никита начал грубо тянуть Нику на себя, и она очнулась от первого шока.

— Отпусти меня, ты…

— Не сопротивляйся, девочка. Теперь мы повязаны с тобой одной кровью, одной смертью, о которой завтра узнаем в газетах. А знаешь? Мне плевать. У меня сейчас крыша съедет от напряжения, и ты поможешь мне расслабиться…

— Нет! Пошел ты! — Вероника не узнавала Никиту. Кто это отвратительное чудовище?! Под личиной милого внимательного актера и преподавателя скрывался хладнокровный зверь, который вырвался не по своей воле. Как там сказал Никита? «У него крыша съехала?» Но Нике было от этого не легче.

— Ах так? Учти, будешь выделываться, пожалеешь! Ославлю тебя перед всем университетом! Скажу, что ты бегаешь за мной и навязываешься, твои же одногруппники будут над тобой смеяться и тыкать пальцами. Кому, думаешь, поверят? Мы никогда не светили наше общение в стенах университета, я чист, как стеклышко, не замечен в связях со студентками, поэтому мне поверят… мне, а не тебе! Иди сюда, я сказал! — Но Веронике было плевать. Она начала вырываться, отбиваться от мужчины стандартными способами, и когда с размаху заехала ему прямо в причинное место, Никита зашипел от боли и вдруг распахнул дверь машины с ее стороны, отшвыривая ее от себя.

— Тупая, глупая… ну и ночуй теперь в лесу! — И с этими словами завел мотор и выжал газ. Ника, почувствовав, что впадает в панику, просто села на асфальт, и прижала к груди сумку. Ее окружали лишь лес, темнота и тишина… и где-то там лежал сбитый насмерть Никитой человек. А тут она — совершенно одна… Господи, помоги!

Лишь спустя полчаса она сумела прийти в себя настолько, что полезла в сумку и дрожащими руками достала мобильный. Слезы лились по щекам без остановки, и единственное, что сдерживало Нику от полноценной истерики, это крохотная ниточка, связующая ее с реальностью. Личный прямой телефон, который ей оставил Алекс Гор, и попросил звонить в самом крайнем случае. Длинные гудки тянулись вечность, а потом она услышала знакомый, хриплый спросонья, мужской голос: «Да?»

И она, даже не пытаясь сдержать рыданий, прошептала:

— Алекс? Это Ника. Приезжай, пожалуйста, я попала в беду…