— Будешь хохмить, интеллектуалка, сама в следующий раз пойдешь покупать билеты на самолет и оформлять свою бумажную лабуду. — Маша обиделась и уселась с ногами на диван, подчеркнуто внимательно пялясь в мобильный.
— Извини, милая, нервы не выдерживают. Срываюсь на близких. Переживаю, что мой побег на Бали сорвется. Что мой шеф, обладающий насчет меня феноменальным нюхом, прочитает мысли и не выпустит из страны. — Вероника подошла к дивану вплотную, обнимая подругу. Та оттаяла очень быстро и заулыбалась.
— Да брось, что он тебе сделает! Паспорт твой съест?
— Это меньшее из зол. — Снова тяжело вздохнула Вероника.
— Расскажи лучше, что там с документами? Тебе все выдали? Проблем не возникло?
— Детка, у меня всюду свои люди. Кроме того, с теми деньгами, что ты выдала мне на взятку, бюрократы готовы были есть у меня из рук, вместо того, чтобы оказывать сопротивление. — Подмигнула Маша. Действительно, существуют такие уникальные люди, как она, у которых настоящий талант — договариваться. Маша из таких. Скажите ей, принести Тессеракт из вселенной Марвелл, и то — она организует. Покряхтит, конечно, пожалуется на изначально невыполнимое задание, и — сделает. Беду Вероники она восприняла близко к сердцу. Немудрено, ведь они с Никой дружили еще с садика. Ходили в одну школу, только в разные классы. Ника — в тот, что побогаче. Маша — в обычный, бесплатный. В Москву уехали одновременно, только ВУЗы выбрали разные. Маша пошла учиться на модную нынче профессию, параллельно получая образование маркетолога. Она упорно трудилась, пока Вероника, откровенно говоря, била баклуши, и сейчас в свои двадцать три уже нашла «работу мечты» в компании Лореаль. Девушки не прервали общение, оказавшись в разных кругах в Москве, и Маша обожала профессию Ники, так как боготворила косметику и все, что с ней было связано. Но без колебаний взяла сторону подруги, узнав о том, какая колоссальная нагрузка и психоэмоциональный прессинг лег на Веронику за последние два года. Ника открылась только одному человеку — Маше и они провели три вечера, в деталях расписывая план побега Вероники. Маша пообещала задействовать связи в полиции, Вероника позвонила другу отца — Евгению Вагнеру, одному из блистательных адвокатов Москвы, чтобы подстраховаться, и договорилась о тайной встрече. И шансы на ее исчезновение повышались с каждым днем.
Еще бы! С такой поддержкой можно горы свернуть. Но мандраж охватывал Веронику все чаще. Ее хваленое самообладание, которое так хвалили на актерском, стало ее спасением. Она улыбалась на прямом эфире день назад, общаясь с двухста тысячами девочек, которые мечтали научиться красиво краситься и стать «лучшими». Вероника знала, что она продает воздух. Торгует мечтами этих девочек — блондинок, брюнеток, рыжих. Они мечтают, что, посмотрев прямой эфир и красиво накрасившись, смогут все. Получить хорошую работу, влюбить в себя сына олигарха. Или просто, завоевать чье-то сердце. Бред. Никогда этого не будет. Вероника знала, что внешность и красота в современном мире давно стали дешевкой, разменной монетой. Настолько повысились стандарты. Но она продолжала улыбаться и делать свое дело считая дни до побега. До момента, когда войдет на трап самолета и Вики останется в небе. На твердую землю выйдет Вероника. Настоящая. Которую она потеряла в тот миг, когда поставила подпись под контрактом, и продала душу, тело и право выбора двенадцати дьяволам в дорогих костюмах. Хотя, если быть искренней с собой, Вероника совершенно точно знала, что себя она потеряла, когда взяла из рук Алекса Гора ту ветку роз, и покраснела, как школьница, утонув в его властном взгляде. А за эти два года она растворилась в нем практически полностью. Вероника больше не хотела быть марионеткой, покорной мужской воле. Ее тошнило, когда она слышала легенды про мужчину и женщину, как две половинки. Хватит, довольно быть чьим-то придатком. Она родилась целой!
— Эй, неженка, проснись! Расскажи лучше от кого букет! — Маша окончательно простила нерадивую подругу и решила поболтать. — А пока ты будешь рассказывать, выпью-ка я чаю.
— Может, чего покрепче? — Подмигнула Ника. Но подруга отрицательно покачала головой.
— Ты что, я теперь не пью!
— И как долго? — Хмыкнула Ника, отправляясь за Машей на девственно чистую кухню, решив подсобить и отрезать тортика, пока та хозяйничает с заварником чая.
— С прошлых выходных. — Поморщилась Маша и с наслаждением втянула носом аромат чайных пакетиков, коих у Ники лежала обширная коллекция. Тут был и чай с личи, и классический черный, и с жасмином, и совсем дикие варианты — с ароматом чизкейка, например. — Только не спрашивай!
— Ок. — Махнула рукой Ника, педантично разрезая «Шоколадный замок» на равные дольки. — Ты спрашивала за цветы… Междиевский конечно, автор сего веника.
— О… — Неопределённо протянула Маша, присаживаясь на высокий барный стул. — И чего ты так его невзлюбила?
— Ну… — Пожала плечами Ника, с наслаждением вгрызаясь в свой кусок торта. — Честно, не знаю. Вроде и симпатичный. И внимательный. Но не мой типаж. Аж воротит от него, такой правильный. Он мне ботаника в очках напоминает. Вечно ко мне такие в школе клеились. А я отшивала всегда. Никогда не отвечу взаимностью, веришь? Фу!
— Понимаю. — Качнула головой подруга. — Ждешь опасного типа.
— И дождалась… — Тихо вздохнула Вероника и положила недоеденый кусочек «Замка» на тарелку. На ум сразу пришел Алекс Гор. Загадочной и мрачный, темноволосый, как дьявол, с хищными чертами лица и такими же повадками горного льва. Женатый. Номинально — ее босс. В общем, без вариантов. Ее чувства — в пролете. Как хорошо, что он никогда не узнает о них. Как хорошо, что скоро она перестанет его видеть и вычеркнет из жизни. Гор останется одним воспоминанием… ни хорошим, ни плохим. Он просто всегда будет в ее памяти, до конца, как солнце, как луна, как дождь на щеках, как тающий снег на ладонях. И Вероника в глубине души знала, что ни один побег на свете не вычеркнет Алекса из ее сердца. Безответная любовь, безнадёжная, как лесная глухомань, бездорожная…
Подруга ушла и вместо будильника зазвонил телефон. Вероника шмыгнула носом и потянулась к мобильному, на дисплее высветилось «Алекс Гор». Вот вспомнила его, не к месту!
Ее благодетель. Ее демон, от мысли о котором по спине ползли мурашки. Даже сейчас она на автомате вздрогнула, поднимая трубку.