– Прости, что я не был на вашей свадьбе. Надеюсь вы не сильно на меня обиделись. – говорит он, когда мы уже оказываемся на кухне.

– Всё нормально, – говорю я, накладывая еду в тарелки. Мысленно подумав о том, что, наверное, у него не было денег приехать, раз он ходит в таком старье.

– Если вдруг решишь податься в археологи, то на большую зарплату можешь не рассчитывать, – будто прочитав мои мысли, печально изрекает он, отправляя в рот большой кусок запеканки. – Государство практически нас не финансирует.

– А в каких местах ты был? – и интересом спрашиваю я, приготовившись к рассказу. – Что раскапывали?

– Не поверишь, дальше России не выезжал, – удивляет меня он, – Но и в наших краях есть древние ещё не найденные захоронения. Но показать ничего не могу, так как все находки отправляются сразу в Институт Археологии, – мне кажется или он рассказывает, как-то поверхностно. Может просто не хочет делиться тайнами со мной. – А ты где работаешь?

Поясняю, что занята в одном журнальном издательстве. И его выражение лица мне совсем не нравится, он будто внутренне ухмыляется надо мной, хотя внешне виду не подаёт.

– Помню, когда-то в детстве мы с братом спорили, кто из нас будет больше зарабатывать. Как видишь, я проиграл, – печально смеётся. Мне даже стало жаль его.

– Ну, а как на личном фронте? Девушка-то есть? – решаю сменить тему. Вспоминаются слова Юли, сказанные ей больше года назад. Если его брат объявится, то он мой. Представляю её удивление, когда она узнает, что он беднее, чем она.

– Да, одна девушка есть, – не сразу отвечает он, опустошая тарелку, – Но она не в курсе моих чувств.

– Она тоже археолог? Вы вместе ездили на раскопки?

– Нет, – грустно отвечает он, – Не совсем.

– Если ты не хочешь об этом рассказывать, то не надо. Я знаю, что такое безответная любовь… – только из книг и фильмов, а да, ещё мальчика когда-то любила в седьмом классе, – Это всегда больно…

– Да, ты прямо попала в точку. У меня безответная любовь.

– У неё другой?

– Ага, – коротко произносит он и я почему-то начинаю ощущать укол вины.

После недолгого молчания, он закуривает сигарету, пока я мою посуду и убираю со стола. По кухне расплывается ядовитый едкий дым дешёвых сигарет.

– Э…. Вов, – я закашлялась, будто сама курнула эту гадость, пытаясь полотенцем отогнать от себя дым, – У нас в доме не курят, если хочешь курить, выходи на веранду или во двор.

– А, сори. Просто не привык жить в гостях, – он тушит окурок в моей кружке. Какое-то время удивлённо таращусь на это кощунство. Вышибленная из привычной колеи, чувствую, как начинаю постепенно закипать.

– Я пойду на веранду. – слышу в его голосе укор. Серьёзно?

Провожаю его обескураженным взглядом, и как только он уходит, открываю окна на кухне, чтобы поскорее очистить воздух. Выбрасываю окурок в мусорное ведро и поскорее отмываю кружку. Несколько минут провожу в глубоких размышлениях, никак не понимая, что за поведение у этого странного человека. Это обычная невоспитанность, неприязнь к окружающим или запоздалый подростковый протест?