– Ковач, пошли.

– Головная группа, встать, – приказал Ковач, и вместе с ним поднялось около десятка полицейских со щитами, образовав защитный полукруг перед тележками. Капитан Савин прошёл между ними и двинулся к баррикаде. – Группа, вперёд, следуем за капитаном.

Савин шёл по дороге с приподнятыми руками, демонстрируя, что у него в руках нет оружия. Автомат висел на ремне за спиной. Позади двигалась группа полицейских со щитами под командованием старшего сержанта Ковача. Ещё до выхода с базы Ковач решил адаптировать свой нерабочий протез, приделав к нему направляющую пластину и обмотав всё это клейкой лентой. Таким образом, его бионическая рука оставалась постоянно сжатой в кулак, и ей можно было наносить сильные удары. Это было всяко лучше, чем бесполезная свисающая кисть.

Капрал Холанд и сержант Новак катили тележки, окружённые щитовиками Ковача. Как только они покинули колонну, стена щитов за спинами снова сомкнулась.

– Тебе не кажется, что план капитана попахивает самоубийством? – спросил капрал Холанд.

– Я бы сказал, не попахивает, а конкретно воняет, – с усмешкой ответил сержант Новак. – Но одно дело – посылать на самоубийственное задание подчинённых, а другое дело – идти самому. Капитан сейчас рискует больше всех остальных, так что я ему доверяю.

Внезапно прозвучал выстрел… Капрал Хикс, используя один из щитов в качестве упора для автомата, метким одиночным выстрелом снял главаря противника.

– Легли! – крикнул Ковач. Полицейские его группы и капитан Савин мгновенно упали на землю.

В то же мгновение по периметру колонны раздался оглушительный грохот. Как и приказал Савин, бойцы «Рубежа» открыли шквальный огонь по всем целям противника, где было замечено огнестрельное оружие. Группы стрелков, находящиеся в голове и хвосте колонны, принялись методично расстреливать баррикады на дороге. Пули свистели над головами бойцов старшего сержанта Ковача. Тем временем капитан Савин перекинул автомат из-за спины и изготовился к стрельбе лёжа.

Сделав по 10–15 одиночных выстрелов, бойцы «Рубежа» перевели огонь на источники света, которые засвечивали колонну. Люди на противоположной стороне в панике бросились врассыпную. Раздались ответные выстрелы. Оказалось, далеко не все вооружённые обитатели парка выдали бойцам «Рубежа» свои позиции. Некоторые прятались за кустами и деревьями, откуда сразу открыли огонь. Бойцы «Рубежа», ориентируясь по вспышкам выстрелов, старались как можно скорее уничтожить или хотя бы подавить огневые точки противника.

Хоть полицейские щиты и могли выдержать попадание пули, но они были слишком лёгкие, чтобы послужить надёжной преградой. При каждом попадании тяжёлой пули в щит полицейский, державший его, получал сильнейший удар. Некоторых даже отбрасывало назад. Несмотря на боль и травмы, упавшие полицейские старались как можно скорее встать на ноги и вернуться в стену щитов.

«Пустой!», «Перезарядка!» «Меняю магазин!» – послышались команды стрелков.

Отстреляв по полному магазину и подавив почти все огневые точки противника, бойцы «Рубежа» принялись быстро перезаряжаться.

– Ковач, вперёд! – тут же скомандовал капитан Савин, услышав стихающую канонаду.

– На колено! – скомандовал старший сержант. – Пригнувшись и вперёд!

Группа Ковача, окружив полукольцом обе тележки, быстрым шагом двинулась в сторону баррикады. Тем временем Савин, лёжа на дороге, открыл беглый огонь по этой куче мусора, чтобы не дать противнику поднять голову. Как только группа Ковача поравнялась с капитаном, он вскочил и укрылся за щитами, продолжая двигаться и вести огонь.

– Колонна, вперед! – громко скомандовал лейтенант Купер.

Все полицейские, державшие периметр, оторвали щиты от земли и, пригнувшись, пошли по дороге. Бойцы «Рубежа» двинулись вместе с ними, периодически останавливаясь и открывая огонь по вероятным целям. Со стороны противника стрельба почти прекратилась, были слышны лишь крики раненых.

Отряд капитана Савина тем временем почти достиг баррикады. Всё это время он не прекращал вести огонь, хотя в его сторону никто так и не выстрелил. Когда до баррикады оставалось каких-то двадцать метров, он сменил пустой магазин и крикнул:

– Тарань!