– Ной, спасибо за все. Если бы не ты и не Старый Медведь, я бы гнил в соседней с Аллертом камере.

Ной усмехнулся:

– Не преувеличивай. Во-первых, это я собирался тебя посадить. А во-вторых, СГБэшники не мотают срок в «Бастионе», так что о соседстве с Аллертом зря мечтал.

Белоснежная лодка с шумными пассажирами выплыла из тоннеля и теперь мерно покачивалась на волнах искусственного пруда, где лениво плавали лебеди. Дети тянули руки к птицам, на что те надменно отворачивались. Карина крепче обняла Марти и крикнула:

– Помаши папе и Ною ручкой!

Вряд ли малыш понимал, чего от него хотят, и все же завидев знакомые фигуры, заливисто рассмеялся и поднял пухлую ручонку. Ной с Филом помахали в ответ.

– Может кофе с коньяком, а? – предложил Ной, когда лодка снова нырнула в стеклянный тоннель.

– Давай.

Они шли мимо пруда, пробиваясь через толпу туристов, которые тянулись за гидом, будто стадо за пастухом. Затем обогнули террариум, где дремал аллигатор, и вышли к площадке бара. Посетителей немного: воркующая парочка малолеток за столиком и пятеро мужиков за стойкой. Судя по выражениям лиц мужчин, и по тому, как каждый из них нет-нет да поглядывает на хэндком – надолго здесь никто не задержится. Буквально через десять минут жены, дети или любовницы потащат бедолаг на очередную экскурсию или в бутик. Ной понимал, что им с Филом тоже отведены крохи свободы и сразу же заказал выпить. Дородная тетка с синими прядями в длинных черных волосах подала ароматный кофе, плеснула коньяку.

– Ну что? – поспешил поднять бокал Фил.

– За твоего сына, – поддержал Ной. – Марти вырастет достойным человеком, настоящим мужчиной. Таким, как его отец.

Гриссом залпом осушил бокал и довольно крякнул. Товарищ действительно выглядел счастливым, чему Ной искренне радовался. Фил с лихвой искупил содеянное, именно он загнал видеообращение Рэйна Аллерта в сеть, обошел системы защиты СГБ и ввел данные в базу. Несомненно, Фила бы арестовали за злоупотребление служебными полномочиями, не вмешайся Труханов. Перед увольнением Старый Медведь внес кое-какие корректировки в дело, превратив Фила Гриссома из предателя в агента, работающего под прикрытием.

– Ной, ты какой-то мрачный. Вроде бы сидим, пьем, трещим о том о сем, а мыслями витаешь далеко.

– Это все корпорация и аллертовы выкрутасы. На последнем слушании корпы сослались на 118 статью Догмата, затребовали казнить Аллерта. Типа: «старый приговор имеет приоритет над текущим расследованием».

– Бред, – фыркнул Гриссом. – В корпорации прекрасно знают, что запросишь отсрочку по программе защиты свидетелей. Они попросту тянут время, и вряд ли добьются успеха. Ты их прижмешь, я уверен.

– Видишь ли, Фил, сейчас у меня на руках почти ничего нет, кроме показаний Аллерта и чипа.

– Золотого чипа, – поправил Гриссом и махнул тетке, чтобы налила еще коньяку. – Я смотрел те записи… Лабораторию, тот бой и… Ной, как такое возможно, что черный туман превращается в монстров и рвет людей на части? Это же форменное безумие!

Покрутив в руке стакан, Ной сделал глоток. Коньяк обжег пустой желудок, но пекло внутри не от спиртного. Гнев, нетерпеливость и бездумная, возведенная в абсолют жажда справедливости испепеляли душу.

– Вся история с «Экзо матрикс» и Рэйном Аллертом – сплошное безумие, – сказал Ной. – И я намерен во всем разобраться. Рано или поздно найду способ доказать, что разработки по проекту «Сущности» и лаборатории принадлежат именно корпорации. Разберусь в груде липовых документов и дочерних фирм-однодневок, доведу дело до конца. Главное, чтобы Аллерт делал то, что скажу.

– Ты ему доверяешь?