Больше по вопросу охраны при походах на свидания они не спорили, и шотландец успокоился – всё-таки главным делом его жизни было сдержать клятву, данную когда-то королю Эдуарду, и уберечь его сына и наследника от любой беды.
Но вот прошла и эта зима, которой, казалось, не будет конца. Как только море успокоилось настолько, что можно было пуститься в плавание, принц Уэльский со своей победоносной армией вернулся к родным берегам. И снова торжественная встреча, снова радость победы, гордость во взгляде отца и счастливые слёзы на глазах у матери.
Здесь принц Уэльский узнал, что у него появился ещё один брат. Полтора года назад королева Филиппа родила своего последнего ребёнка. Томас Вудсток, вопреки ожиданиям, оказался крепким мальчиком и двумя ручонками ухватился за жизнь. Сама же королева была в очень плохом состоянии. Она тяжело перенесла эту последнюю беременность, почти потеряв возможность передвигаться в конце её. А, разродившись, очень долго приходила в себя, но так и не смогла вернуться в относительно нормальное состояние. С королевой творилось что-то странное. Её тело распухло, кожа стала настолько чувствительной, что неприятным было даже прикосновение тёплого покрывала. При мысли о близости с мужем её начинало трясти. Это безгранично огорчало Филиппу – ведь она любила своего мужа по-прежнему и, как и раньше, была верна своему долгу жены и королевы. Она родила королю четырнадцать детей, из которых в живых остались восемь. Самый старший сын, Эдуард, принц Уэльский приближался к своему тридцатилетию. Малышу Томасу, огромной радости стареющих родителей, скоро исполнится два годика. Его ждёт впереди высокий титул герцога Глостерского.
Прошло время, и королева почувствовала себя немного лучше. Пугающие признаки непонятной болезни отступили, и Филиппа вновь могла ощущать себя женщиной. Правда, стало ясно, что детей она больше иметь не сможет. Но она и так сполна выполнила свой долг перед мужем и страной. Оставалось просто наслаждаться взаимной любовью, однако король Эдуард теперь не позволял себе забывать об осторожности в телесных отношениях с женой, и это его напрягало.
Ранальд Мюррей мечтал только об одном – попасть в свой замок и прижать к сердцу дорогих ему людей. Он не был дома три долгих года и даже представить себе не мог, какими стали его дети. Рори уже семь, а Филиппе четыре. Бог мой, как много он потерял, находясь вдали от семьи.
Принц Эдуард понимал его состояние. И вскоре по возвращении в Англию предоставил своему капитану личной гвардии отпуск на целый месяц.
– Поезжай, Мюррей, и отведи душу, – сказал он с лёгкой улыбкой на губах, не коснувшейся, однако, его глаз, – я ведь знаю, как ты тоскуешь по семье. А когда вернёшься, займёмся пополнением моей гвардии. Я велю подобрать людей, а ты сам выберешь тех, кто лучше других подходит для этой службы. Работы у тебя будет так много, что и взглянуть вверх некогда станет.
Ранальд от всей души поблагодарил своего господина, склонился перед ним в глубоком поклоне и быстрее ветра унёсся в далёкое приграничье.
Глава 12
В замке Ранальд узнал, что его ожидает здесь совершенно неожиданный, но очень ценный подарок. В большом зале его встречали подросшие, прыгающие от радости дети, а на руках у Лорен сидел важный толстенький карапуз с тёмными, как у него самого, волосами, и такими же синими глазами, однако чертами лица малыш мало походил на отца.
– Знакомьтесь, милорд, – проговорила Лорен, сияя счастливыми глазами, – это ваш сын Стивен Мюррей.
Ранальд на мгновение замер, а потом его захлестнула такая волна радости, что он едва устоял на ногах.
– Ты можешь пойти к папе, маленький, – ласково обратилась Лорен к сыну, – он, я вижу, очень хочет взять тебя на руки.
Мальчик посмотрел на мать, потом перевёл недоверчивый взгляд на незнакомого мужчину, однако, заметив, что брат и сестра так и рвутся к нему, решил утвердить свои права и протянул к отцу пухленькие ручонки. Ранальд подхватил его и закружил по залу, задыхаясь от полноты счастья. Потом обхватил руками всех детей, среди которых был, разумеется, и Майкл, и послал жене взгляд, от которого сердце Лорен покатилось куда-то вниз, а ноги ослабели. Она присела на ближайший табурет, и только и могла что смотреть на самых дорогих на свете людей, без которых, кажется, невозможна жизнь, но сказать была не в силах ни слова. Только через несколько минут Мюррей смог подойти, наконец, к жене, пусть и с ребёнком на руках. Он наклонился, прижался к её губам, и мир вокруг них перестал существовать.
Много позже Ранальд узнал подробности жизни замка в его отсутствие. А когда услышал, какими тяжёлыми и опасными для жизни Лорен были последние роды, побледнел до зеленоватого оттенка, а глаза остекленели от ужаса.
– Никогда, слышишь, никогда больше тебе не придётся проходить через такие муки, любовь моя, – прошептал он непослушными губами, – я не допущу этого. Я не могу тебя потерять. Без тебя моё сердце умрёт. А как жить без сердца?
– Похоже, что ничего подобного мне уже не грозит, дорогой, – ответила на это тронутая до глубины души Лорен, – повитуха сказала, что понести я больше не смогу. Но только всегда помни, что и мне нет жизни на земле без тебя.
Позднее лорд Мюррей стал способен воспринимать и другие новости. У сэра Эндрю тоже было пополнение в семействе. Милли не позволяла себе отставать от госпожи, но на этот раз у неё родились девочки – двойня. Это было просто чудо. Малышки были как два яблочка с одной ветки и при этом обе – живой портрет отца. Сэр Хоуп боготворил своих дочерей и готов был на руках носить жену, которая преподносила ему детей легко и без всяких проблем. Милли же расцвела от такой любви. Она несколько располнела и становилась всё больше похожей на солидную мать семейства.
Ладилась семейная жизнь и у Родерика Хея. Его Нелл подарила-таки ему наследника, и опять носила ребёнка. Она ни одной минуты не сомневалась, что будет снова мальчишка, и это заставляло хозяина дома раздуваться от гордости. Родерик был также в курсе того, что делалось в замке валлийского лорда. Оказывается, он частенько наведывался туда, найдя общий язык с некоторыми воинами по ту сторону границы. Конечно, понятие границы было теперь чисто условным. Но в сознании людей оно существовало – трудно забыть сразу то, что разделяло людей столетиями.
В семье лорда Мерилла ап Оуэна тоже царила радость. Молодая жена, не откладывая в долгий ящик, показала свою женскую состоятельность и преподнесла мужу наследника. Сказать, что лорд был счастлив, мало. Он просто сиял и, казалось, сбросил с плеч несколько лет. Воины крепости поначалу посмеивались потихоньку над своим господином, ставшим мягче воска в руках девчонки. Но вскоре они поняли, что новые порядки в замке нравятся им больше прежних, и им самим живётся теперь намного лучше. Смешки прекратились, и теперь все мужчины смотрели на свою леди с должным почтением. А она уже носила следующего ребёнка. Лорд был уверен, что будет опять мальчик. Жена только тихонько посмеивалась, но оставляла свои мысли при себе.