– Я рада, что ты вернулся, господин мой, – произнесла она уже более спокойным голосом. – Ты нужен замку, нужен своему сыну.

«И ещё ты очень нужен мне, – подумала про себя, – но об этом тебе знать необязательно».

Неловкость первого момента встречи прошла, и можно было говорить более спокойно. Ранальд не хотел выпускать из рук сына, но малыш потянулся к матери. Она взяла его на руки, тихонько сказала что-то мягкое, ласковое, и ребёнок приник к ней, лопоча на своём непонятном языке только ему одному ведомые слова – наверное, высказал своё мнение об отце, которого увидел впервые.

А дальше началась суматоха. Слуги сновали, готовя столы к вечернему пиру – приезд хозяина следовало отметить большим праздником. Молоденькая няня забрала ребёнка из рук хозяйки, и та принялась отдавать распоряжения. Ранальд сел в большое кресло у очага и принял из рук подошедшего слуги чашу с элем. Отхлёбывая из чаши, он с удовольствием смотрел на всё это светопреставление, вызванное его появлением. И всё чаще останавливался взглядом на жене. Лорен изменилась. Стала немного полнее, приобрела большую округлость в груди и бёдрах. Но лицо осунувшееся, как будто усталое, и глаза невесёлые. И какая-то скованность в движениях. Не рада его приезду? В первый раз в голове его возникла мысль, что жена может любить какого-то другого мужчину. Её ведь не спрашивали, когда велели идти под венец. Тот же Эндрю весьма хорош собой – молодец хоть куда. И они знакомы с детства. Очень часто бывают рядом, даже слишком часто, подумалось ему. И от этой мысли почему-то кошки заскребли на душе. Его жена принадлежит только ему одному, и никакой другой мужчина не имеет права прикасаться к ней даже взглядом. Рыцарь нахмурился. Эти мысли удивили даже его самого.

«А сам ты часто прикасаешься к ней? – проскрипел в душе противный голос. – Ты хоть вспоминал о ней всё это время, пока она тут вынашивала и рожала твоего сына, твоего первенца?». Чувство вины поднялось в душе, и это было очень непривычно. Это смущало.

Вечер за пиршественным столом прошёл весело и непринуждённо. Люди поднимали чаши с элем за своего хозяина, за его новое положение рыцаря и, конечно, за наследника.

– Я желаю вам, милорд, достичь больших высот в служении королю Англии и принцу Уэльскому, – провозгласил Эндрю, чувствовавший себя уже вполне уверенно в положении командира гарнизона, второго человека в замке после хозяина, – и от души надеюсь что юный Рори Мюррей вырастет достойным сыном своего смелого и сильного отца. И дай ему Господь поменьше войн и побольше мирных дней.

Эндрю улыбнулся и поднял повыше свою чашу.

– И хорошей жены, как наша леди Лорен, – громко добавил кто-то из воинов.

Ранальд обернулся к жене. Лорен немного расслабилась, былое напряжение отступило, и она улыбалась всем этим людям. Она хорошо знала их всех, каждого называла по имени и была в курсе сердечных привязанностей многих из воинов гарнизона. И Ранальду вдруг подумалось, что его люди знают его жену гораздо лучше, чем он сам. Они доверяют ей, а она доверяет им. Только он один как будто чужой для неё здесь, хотя они не один раз уже делили постель, и она родила ему сына. Как же это получилось? И кто в этом виноват? Противный внутренний голос убеждённо заявил, что именно он сам и есть главный виновник, больше свалить не на кого. И никто кроме него исправить это положение не может. К Лорен претензий нет. Она хорошая хозяйка и вежливая, послушная жена. Слово «вежливая» Ранальду отчего-то не понравилось. Он предпочёл бы определение «нежная» или даже «любящая». Но для этого нужны были, по-видимому, какие-то действия с его стороны. Какие?

Мюррей поднял свою чашу. Мужчины затихли.

– Я буду рад, если Господь наградит моего сына такой же прекрасной женой, как у меня, – проговорил он. – Мне действительно повезло, и я глубоко благодарен нашему королю Эдуарду за такой бесценный дар.

Ранальд повернулся к Лорен и улыбнулся ей, сверкнув синими глазами.

– За тебя, дорогая жена, – добавил он и, наклонившись, поцеловал её в пахнущие элем губы, быстро, но крепко.

В зале поднялся шум.

– За нашу госпожу! – слышалось с разных сторон. – За леди Лорен!

Лорен покраснела и смущённо опустила глаза. Но не крики воинов привели её в смятение, а короткое прикосновение твёрдо очерченных губ мужа, оказавшихся на поверку мягкими и нежными. И её захлестнула волна непреодолимого желания ещё раз прижаться к ним. Хоть раз, пусть ненадолго.

Женщина тряхнула головой и поднялась. В руке её была чаша, и десятки глаз устремились на неё. Она явно собиралась сделать что-то, выходящее за рамки принятых правил. Ранальд взглянул с интересом.

– Я просто хочу поблагодарить вас всех за добрые слова, – сказала она, преодолев смущение. – А своего супруга за подаренного мне сына. Это дорогой подарок.

Лорен повернулась к мужу.