Она резко втягивает воздух.

— Я тебя ненавижу. — Она встречает мой взгляд прямо, заставляя меня отреагировать.

Мое желание прикоснуться к ней преобладает над моим здравым смыслом. Мои пальцы скользят вверх от ее ключицы, пока я не обхватываю ее челюсть, крепко удерживая ее на месте. Я не знаю, что делаю, я просто знаю, что больше не могу ей сопротивляться.

Застыв, она смотрит мне в рот.

— Кто для тебя Кира? Она твоя девушка?

Мои губы дергаются.

— Это ревность, которую я чувствую?

— Если бы, — усмехается она, ее ноздри раздуваются.

Я издаю веселый звук из глубины своего горла.

— Нет, krasotka, это не так.

Наша словесная перепалка — это практически прелюдия. Воздух между нами густой и тяжелый. Ее глаза прокладывают путь к моим губам, и то, как она смотрит на них, дает понять, что ей хочется попробовать. И я очень хочу подарить ей один.

Прежде чем она успевает ответить, я наклоняю голову, захватывая ее рот своими губами. Она медленно отвечает, но через мгновение ее губы приоткрываются для меня, позволяя моему языку проникнуть внутрь и захватить ее рот. На вкус она напоминает корицу и специи, ее вкус вызывает такое привыкание, как я и опасался. Я не могу остановиться. Я целую ее до тех пор, пока она не краснеет и не горит, выгибаясь ко мне, отчаянно желая большего.

Мои руки ласкают ее повсюду: сиськи, талию, обхватывают ее роскошную попку, пока я вжимаюсь в ее тело своей эрекцией. Мне нужно ощутить ее всю. Когда она застонала, я приподнял ее платье и стал теребить ее киску через шелковистую ткань трусиков, создавая трение, от которого она откинула голову назад в наслаждении. Сквозь тонкую ткань просачивается влага. Моя маленькая пленница — шлюха для меня.

— Еще, — хнычет она, закрыв глаза.

И, черт возьми, сейчас мне ничего не хочется больше, чем отодвинуть ее трусики и набить ее пальцами, языком и, боже, своим членом, но приходит реальность. Если я буду с ней возиться, это может поставить под угрозу весь наш план, а это того не стоит.

Я резко и без объяснений отдергиваюсь. Убрав мою руку со своего тела, Джорджия хнычет, потеряв мое прикосновение. Мне так же больно от потери ее тепла, поскольку мне нужно поправить болезненный стояк в штанах.

Ее глаза распахиваются, и она смотрит на меня с выражением ужаса.

— Что мы сделали? — Она закрывает лицо руками. — Этого никогда не должно было случиться.

— Назовем это кратковременной ошибкой суждения. — Мой голос ледяной, когда я поправляю галстук. Возможно, я и положил этому конец, но нужно ли ей вести себя с таким отвращением? — С этого момента просто следуй моим приказам. И никогда, никогда больше не надевай белое передо мной.

Затем, прежде чем сделать что-нибудь чертовски глупое, например, упасть на колени и попробовать ее киску на вкус, я разворачиваюсь и ухожу, молясь, чтобы ледяной душ успокоил зверя, бушующего в моих штанах.