Какой-то свистящий звук вдруг раздался у нее за спиной. Она подпрыгнула, больно ударившись бедром о раковину, но вскоре поняла, что это всего лишь спустили воду в унитазе за стенкой. Послышались смешки и шепот. Звуки доносились как будто из стока раковины.
– Эмили? – позвала ее Майя. – Все в порядке?
– Э-э… да, все хорошо, – хрипло отозвалась Эмили. Она уставилась на свое отражение в зеркале. Широко распахнутые глаза казались пустыми, рыжеватые волосы растрепались. Когда она наконец вышла из ванной, в комнате с опущенными жалюзи царил полумрак.
–
Эмили огляделась. Она почти не сомневалась в том, что Майя даже не догадалась запереть дверь. А ведь там, внизу, сидели роузвудские школьники со своими родителями…
– Я не могу этого сделать, – выпалила Эмили.
– Что? – Ослепительно белые зубы Майи сверкнули в темноте.
– Мы с тобой подруги. – Эмили приклеилась к стенке. – Ты мне нравишься.
– Ты мне тоже нравишься. – Майя погладила себя по голой руке.
– Но это все, что я могу предложить прямо сейчас, – пояснила Эмили. – Дружбу.
Улыбка Майи растворилась в воздухе.
– Извини. – Эмили наспех обулась, перепутав правый и левый мокасины.
– Но это не значит, что ты должна уйти, – тихо сказала Майя.
Уже взявшись за ручку двери, Эмили обернулась и посмотрела на нее. Глаза привыкли к темноте, и она увидела, что Майя выглядела разочарованной, растерянной и – красивой.
– Я должна идти, – пробормотала Эмили. – Опаздываю.
– Опаздываешь куда?
Эмили не ответила. Она толкнула дверь. Как она и думала, Майя не побеспокоилась о том, чтобы запереть комнату.
4. Истина в вине… или в пиве
Квадратный, в авангардном стиле, дом Монтгомери особенно выделялся среди неоклассических викторианских особняков, выстроившихся вдоль улицы. Ария осторожно шмыгнула в дверь. Из кухни доносился тихий разговор родителей.
– Но я не понимаю, – говорила ее мать Элла. Родители Арии предпочитали, чтобы дети называли их по именам. – На прошлой неделе ты сказал, что выкроишь время для ужина в галерее. Это важно. Джейсон мог бы купить некоторые картины из тех, что я написала в Рейкьявике.