— Давай его документами разожжем, — вдруг осенила догадка Виктора.

— Что ты! — воскликнул Генка. — Нельзя. По документам установят, откуда он.

— И так скажет.

— А если не скажет?

— Скажет. Иначе нам не разжечь. Видишь, тлеет только. И бензин в зажигалке кончается.

— Нет, — упрямо покачал головой Генка и принялся снова дуть на чадящую кучу веток. Но сколько ни старался, ничего не получалось, только закашлялся от едкого белого дыма.

— Ну, говорю тебе. Давай документами, — настаивал Виктор. — Сразу загорится.

Он решительно вытащил из кармана документы и начал разрывать по листкам матросскую книжку немца. Пленный молча наблюдал. Виктор разорвал книжку. Остались три фотокарточки. На одной был снят мальчик в форме гитлерюгенда, с барабаном. Он шагал во главе отряда таких же мальчишек. Внизу какая-то надпись чернилами.

— Видал? — недобро повеселел Виктор. — Шагает как!

— Марширен, марширен! Алес фюр Дойчланд! — угрюмо сказал Генка.

Немец насторожился, испытующе и тревожно поглядел на конвоиров.

На другой фотокарточке были пожилой мужчина, сухой и черный, и толстая седая женщина. Мужчина сидел строго выпрямившись, женщина грустно улыбаясь.

— Отец и мать, поди? — сказал Виктор.

— Фатер и мутер? — спросил Генка, показывая фотокарточку немцу.

Тот кивнул.

— Отдадим? — Виктор взглянул на друга.

— Отдадим, — согласился Генка.

— На, — подал Виктор. — Бери, бери!

Немец нерешительно взял и держал фотокарточку в руке, не зная, что с ней делать. Растерянно скользил взглядом по лицам ребят.

На третьей был офицер в форме эсэсовца.