– Здесь так красиво, – вздохнула Рейчел и высунулась в окно, чтобы лучше видеть окрестности. Ветер теребил длинные пряди волос, выбившиеся из косы. – Как во сне. Я говорю глупости, да? – Она робко взглянула на своего спутника. – Первое, что я почувствовала, когда приехала сюда, что здесь, на побережье, все так нежно, так печально, как во сне. Наверное, это потому, что здесь так много мест, которые давно покинуты.

– М-м, – отозвался Джим.

Пикап взобрался по откосу на асфальтированную дорогу, вьющуюся вдоль реки.

– Да, может быть, но ведь здесь никогда не было особенно людно. В прошлом веке путешественники преодолевали верхом целые мили диких зарослей, чтобы попасть с одной плантации на другую. Причем им приходилось рассчитывать в основном на приют в частных домах, потому что гостиниц было очень мало. Возможно, отсюда пошло то, что мы зовем «южным гостеприимством».

Он обернулся к ней, лицо его снова осветилось знакомой легкой улыбкой.

– Конечно, если у тебя огромные плантации и большой дом у реки, в котором столько комнат, что не сосчитаешь, принять гостя несложно. И несколько гребных баркасов, и слуги могут возить тебя по Всей округе в гости к соседям. Были очень забавные лодки – некоторые плантаторы наряжали своих рабов в фантастические одежды, по десятку или больше Рабов на баркасе, а потом не могли ничего лучше придумать, чем устраивать состязания, команда одного плантатора соревновалась с другой. И, как рассказывают, все время устраивались приемы. А в городах бега.

Он искоса взглянул на Рейчел, чтобы проверить интересен ли ей его рассказ.

– Богатые плантаторы могли себе позволить практически все, что хотели, они владели собственными банками, отправляли сыновей учиться в Париж и Лондон, посылали дочерей в частные школы в Чарлстоне и Саванне, держали беговых лошадей, играли в карты, дрались на дуэлях.

– Но ведь не все же были плантаторами, – заметила Рейчел.

– Нет, конечно, нет. Аристократы-рабовладельцы составляли совсем небольшую часть населения, не более шести-восьми процентов. Это один из мифов о Юге, от которых так трудно отделаться, – относительно того, что здесь каждый жил в огромном плантаторском доме и владел массой рабов. Здесь, в низине, кругом были плантации, и черных семейств на побережье Каролины в некоторых местах было вдесятеро больше, чем белых. Мои предки – они были рабами, слугами по договору, по которому были обязаны работать на владельца в течение пятнадцати или двадцати лет, чтобы вернуть себе свободу. Вряд ли вы об этом что-либо знаете, но многие нарушали договор и бежали на территорию индейцев, туда, где теперь Кентукки, Теннеси или Алабама, и там скрывались.

– А те, кто не бежал?

– Остались здесь, в низине. – Он усмехнулся. – Поступили в университет, получили степень стали чиновниками. Взгляните. – Он направил машину к краю дороги и остановился. – Я хочу вам кое-что показать.

Реку заслоняла стена высоких деревьев. Но прямо перед ними жирная черная земля была взрыта, там работали огромные желтые землеройные машины. Похожие на гробы белые пластиковые переносные туалеты выстроились в рядок, от трейлера-конторы тянулись телефонные линии.

– Это называется строительство Поселка у Гавани. – Руки Джима лежали на руле, он задумчиво глядел сквозь ветровое стекло. – Здесь скоро появится комплекс домов-кондоминиумов и торговые центры на миллион долларов. На берегу выстроят ресторан и причалы на несколько сот яхт. – Он поднял крепкую руку и показал: – Вдоль реки собираются сделать бетонные стены. Может быть, это будет неплохо выглядеть. Вы когда-нибудь были в Хилтон-Хэд? Здесь тоже будет примерно как там – все заделано в бетон. Природа вынуждена будет отступить, да и сама река изменится, в нее будут попадать сточные воды – ведь здесь нет канализации.

Рейчел смотрела, как машины терзают землю.

– Я не подозревала о том, что тут творится.

– Это западногерманская компания, их главная контора располагается в Саванне. – Джим был мрачен. – Они чувствуют себя здесь настоящими хозяевами. Местные «зеленые» пробовали с ними бороться, Но власти заверили компанию, что не будут предъявлять претензий относительно загрязнения реки. А сейчас штат говорит о строительстве четырехполосного Шоссе до федеральной дороги, чтобы здесь могли ездить туристы.

Некоторое время они сидели молча. – Между прочим, – подал голос Джим, – вы должны испытывать признательность к Бо Тилсону, Он боролся против строительства Поселка у Гавани а вместо благодарности люди сочли его каким-то ненормальным. Но он прав – стоки с этой площадки уже пошли по реке и губят его земли в пойме. При следующем половодье всякая дрянь может хлынуть вниз и разорить его, если он не восстановит старые дренажные канавы для рисовых плантаций.

– Наверняка можно что-то сделать, – запротестовала Рейчел. – Разве здесь не выделены заповедные зоны?

– Деньги, – горько сказал Джим. – Большие деньги. Иногда мне кажется, что вся страна помешалась на том, чтобы получать прибыль. Речь не только о Поселке у Гавани – целая армия строителей готова прийти и действовать по всей Ашипу. Заповедные зоны в этих местах смешная идея – об этом людям не стоит и говорить, они слишком долго были бедны.