Медленно приподнявшись, он оказался над ней, усилием воли сдерживая рвущееся из него желание. Он целовал ее влажные полуоткрытые губы, шептал нежные слова, затем очень тихо спросил на ухо:

– Ты все еще любишь меня, Рейчел?

Обняв его за шею, она кивнула, не в силах произнести ни слова.

– Скажи мне это еще раз, моя радость, мне нравится, когда ты это говоришь.

Слушая ее прерывистый шепот, он медленно и мощно вошел в нее всей тяжестью своего сильного тела. И замер, наполнив ее, пока она не начала двигаться под ним, вокруг него, забирая его в себя все глубже, пока из ее груди не вырвался сдавленный стон.

– Возьми меня, моя красавица, – хрипло говорил он, не отрывая от нее блестевших глаз. – Покажи, как ты хочешь меня. Чтобы я мог это запомнить.

Всхлипывая, Рейчел все сильнее и неистовее прижималась к нему в экстазе любви и желания. Бо не двигался, упершись лбом в ее лоб, с лицом, искаженным от наслаждения и боли. Ее руки в каком-то безумии блуждали по его широкой влажной спине, где под гладкой кожей вздувались мышцы, по крепким ягодицам и талии, по могучим рукам, пока его не начала бить дрожь. И когда он, не сдерживаясь более, обрушился на нее долгими тяжелыми ударами, которые потребовали от нее всей силы и страстной готовности, у нее потемнело в глазах. Вонзив зубы в его Плечо, она услышала хриплый стон.

– Ах, любовь моя… любовь моя… – повторял его хриплый голос. – Ну же, дай мне запомнить этот день.

Затем осталось одно ее имя, звучавшее снова и снова. Потом их поглотило безумие, мир перестал сушествовать, осталось только нестерпимое желание. Сердца их бешено бились, свет померк, они парили между небом и землей, найдя друг друга, обладая друг другом, и ничего другого не было.

После исступленного бурного экстаза они еще долго блуждали в тумане – путники, изнемогшие в своем стремлении к цели, вновь обретающие себя. Бо неподвижно лежал рядом с ней, его грудь тяжело вздымалась.

Дрожа, на этот раз от усталости, Рейчел попыталась встать.

– Куда ты? – недовольно спросил он.

– Я только погашу свет.

– Не утруждайся. Ты здесь не останешься.

Он вытер пот с лица и закинул длинные ноги на спинку кровати.

– Можешь одеваться.

Чуть отстранившись, она изумленно посмотрела на него. Бо не был ни зол, ни холоден, ни взбешен. Когда он уселся на кровати, его красивое тело застыло, как у затаившегося хищника, на лице было написано безразличие.

– Но я… Я хотела остаться ненадолго, – пробормотала она, запинаясь. – Я думала…

– Ты все еще любишь меня? – Он не смотрел на нее, его голос был лишен всякого выражения.

Ей хотелось опять оказаться рядом с ним, чтобы ощутить тепло его тела, но он сказал, чтобы она уходила. За окнами было темно, наступила ночь.