Белое просторное платье с красным ремешком на талии, доходило ей почти до колен. Бежевые полусапожки, сделанные под дерево, казались одновременно безвкусными (даже для меня, такого пройдёхи с улицы), но и одновременно подчеркивающими её женскую индивидуальность. На открытых бледных руках красовались росписи на разных языках, которые тянулись от плеча до запястья. Видимо, эта мадам совсем не желала своего тела, поэтому и старалась сделать его как можно безумнее и индивидуальнее. А ведь я и не сразу заметил эту точку на лбу, сделанную в индийском стиле.

Эта женщина мне казалась не просто странной, а безумно странной, увидев на улице, сбежал бы немедленно, испугавшись, её экспрессивности.

Внешне, конечно же, легко судить человека, особенно того, у кого такие необычные странности во вкусе. Но все мы разные. И у всех у нас свои предпочтения по тому, или иному способу самореализации.

Луиза, обернувшись, поглядела на меня и с некой улыбкой тихо проговорила.

-Это и есть Антон. Тот самый.

Счастливые огоньки стали танцевать сальцу в глазах этих женщина. Я непроизвольно поморщился, представляя, как они с такими же улыбками лакомятся моим свежим тельцем.

Я выпрямился.

-Антон.- Представился я и кивнул.

-Саша,- Подходя ближе ко мне, проговорила женщина. Её зачарованный взгляд опаляла меня, словно она пыталась порыться во мне, а наглая, но отчасти милая улыбка, заставляла все больше и больше нервно сглатывать. –О боже мой… Неужели, ты и есть тот чудесный парень, что, наконец-то, освободит мою дочь.

Я не ожидал такой реакции и даже чуть поддался шоку, но Александра почти насильно прыгнула в мои объятия и сжала в крепком кольце своих рук, не отрываясь не на секунду. Женщина не была маленького роста, как Бастион, а почти доходила макушкой до моей макушки.

-Вы сделали небывалое. Вы тот, кого можно отнести к героям. Вы, Антон, настоящий мужчина. Я бы гордилась если бы у меня был такой сын, но у меня… Ева. Её лицо…- Александра стала произносить что-то нечленораздельное, не отрываясь не от меня ни от моих глаз. –Вы и… её лицо. Оно… это просто невыносимо.

Её слова все больше и больше походили на бред безумной женщины, и отчасти я уже и стал так о ней думать, но через пару мгновений её речь утихла. И утихла не потому что она решила заткнуться, а потому что её прервал строгий тон, но отнюдь нежный мелодичный голос Бастион.

-И тебя тоже любит твоя красавица-дочь. Она безумна рада твоему приезду.

Я поднял свои глаза на неё также резко, как и обернулась её мать. Девушка стояла у книжного стеллажа, опираясь спиной на стену, будто её подпирая. Даже издалека глаза Бастион казались мне мутными от ярости и негодования. Ни тех счастливых морщинок вокруг глаз, не тех огоньков, что обычно в них блестят. Ничего. А лишь полуухмыльчатые искорки, что как удары кремнием по камням, почти точно также блистали и меркли.

И мне была понятна её реакция. Да, всем бы она была понятна.

-Ева, дочка.

Безумно ненормальная мать бросилась сквозь всю комнату к своей единственной кровинушке, что она произвела на свет. Со стороны её объятия казалась крепкими и сильными для такой худощавой женщины, но Бастион, словно немного оттаявшая приняла их.

-Мама.- Скромно вымолвила та.

-Не могу в это поверить. Это ты – Ева, стоишь здесь в светлой гостиной и не пытаешься скрыться от наших взглядов. Ты не пытаешься сбежать в тень и укрыться там от всего мира. Ты не пытаешься проклинать вселенную в том, что с тобой случилось…

Бастион, будто снова скалясь, остановила мать.