Не без труда Кейт добралась до центральной площади города: огромного пространства прямо перед дворцом, с фонтанами и памятниками, где по праздникам собирались марши, проводились фестивали и даже концерты. Именно тут сейчас один за другим гремели взрывы.

Причиной как и думала Кейт, оказалось Бедствие: в неизменной черной форме и длинном плаще, с длинными желтыми волосами, он уже успел потерять глаз, и на этом месте теперь зияла пустота. Во многом он походил на своего друга Ворона, будь тот канцлером нацистской германии. Различались только их взгляд и стиль: возвышаясь в десятке метров над площадью, Бедствие алым пылающим глазом прожигал своего противника: им был Николай Борн — единственный, кто остался на площади.

«Где же Анна?» — беспокойно думала Кейт, пытаясь ускорить хромой шаг и приблизиться к Николаю.

*Прогремел взрыв*

«Не подходи,» — рявкнул Николай, рукой рассеивая пламя, и Кейт замерла. Только сейчас она заметила: у гордо стоящего лицом к Бедствию мужчины, всё тело было покрыто ожогами. Из одежды чудом уцелели штаны, и клеймор в руке медленно плавился.

Крепче сжав клеймор двумя руками, Николай прыжком взлетел в воздух. Бедствие неряшливо провел рукой, и огонь накрыл мужчину, но тот терпел. Вылетев из пламени и оказавшись прямо перед врагом, он горизонтальным ударом рассек его пополам. Клинок прошел как нож сквозь масло, но вместо крови, во все стороны хлынул огонь, окутывая и обжигая.

«Дорогой!» — послышался отчаянный крик откуда то слева, и площадь озарила вспышка. За ней последовал гул, и в бедствие врезался стремительный поток ярко-голубой энергии. Тот сдерживал его одной рукой, второй продолжая удерживать горящего Николая в воздухе. Удавалось ему это не долго: поток увеличивался и извивался как змея, расплескивая голубые молнии и лишь нарастая, пока наконец не прорвался сквозь руку, уничтожив половину тела Бедствия, и озарив ночное небо над Колыбелью.

Вместо ожидаемой плоти в разрезе виднелось пламя, словно само тело было лишь порталом в ад.

«Хорошая попытка, но ты его всё равно не достойна,» — Бедствие отпустил Николая, поворачиваясь к Анне. Его тело медленно формировалось из огня.

Женщина стремительно приближалась, с клинком на готове. Её меч, гравированный ангельскими крыльями, пылал ярко-голубым светом, и распущенные волосы свисали мокрыми паклями.

«Мне вот всегда было интересно…» — задумчиво произнес Бедствие, вдруг доставая из инвентаря какой то прямоугольный одноручный меч, с красным лезвием и позолоченной крестовидной рукоятью.

*Дзынь* — клинки столкнулись в воздухе, и лица их хозяев встретились. Яростная Анна против спокойного Бедствия. Завязался бой на мечах прямо в воздухе. Бедствие перемещался при помощи пламени, в то время как Анне помогали крылья из чистейшей голубой энергии. Эти же крылья защищали её от огня, чем и славился класс «Небесный Рыцарь».

Удар за ударом, они кружили в воздухе. Женщина использовала весь свой арсенал, от рассекающих тьму мечевых навыков, до святой магии и свитков молний. Настоящий хаос творился в небе, где раз за разом сталкивались красная и синяя энергия. Ничто из этого Бедствие не ощущал, пока рыцарь наконец одним искусным парированием не выбила из его рук клинок.

«Анимус: Святая тюрьма» — произнесла женщина, и прямо из воздуха к пироманту устремились голубые цепи, связывая его по рукам и ногам. Судя по лицу, теперь он чувствовал боль. В этот же момент появившийся снизу Николай в прыжке попытался снести бедствию голову.

«Хах,» — пиромант безумно улыбнулся выкинув шею вперед, и поймав лезвие клинка зубами. По подбородку побежала кровь, лезвие было сломано.

Приземлившись и отбросив меч, Николай очередным прыжком достиг врага, начав серию безжалостных рукопашных ударов, пока Анна с трудом удерживала Бедствие в плену. Каждый удар ломал что-то внутри пироманта, вынуждая его рычать от боли сжимая зубы. Предпоследний удар комбо оставил в животе сквозную дыру. Последний — снес голову, и та с мерзким хлюпаньем упала на мокрую брусчатку. Вслед за ней посыпались оторванные цепями руки и ноги. Под дождем пламя внутри плоти медленно угасало, иссушая куски трупа до черноты.

Остановив наконец «Святую Тюрьму», Анна приземлилась на землю рядом с мужем. Она тяжело дышала, чувствуя себя даже хуже чем он, ведь использовала анима навык.

«Я так тебя люблю,» — улыбнулась она своему мужу. Тот ничего не ответил, лишь взяв её под руку. Они уже собирались идти к Кейт на краю площади, как позади прозвучал знакомый голос:

«Третий шанс — твой последний. Не разочаруй меня,» — тихо произнес старик, но услышал каждый в городе.

Труп пироманта вспыхнул темно-багровым пламенем, превращаясь в чистый огонь, и формируя новую фигуру: всю ту же, но теперь пылающую без остановки. Даже одежда Бедствия горела, а глаз вернулся на законное место, выражая чистейшее хладнокровие и повиновение.