Послышался голос сзади, это на свежий воздух вышли остальные обитатели землянок, заслышав монотонный гул на дороге от множества ног. Но никто не ответил задавшему вопрос… Русские шли молча, уткнув взгляды в землю. Только шарканье сотен подошв по земле разрывало воцарившуюся тишину.

— Проклятые русские! Сидели бы дома на своей печи, да дразнили тараканов!

— Странно, почему они без лаптей?

— Ха! Жалко баб с ними не было, глядишь, согрела бы какая!

Но любителя сладкого быстро оборвали.

— Заткнись! Они тоже люди!

Внезапно фон шагов разорвал новый звук. Где-то за лесом затарахтел мотор автомобиля. Между тем колонна прошла мимо расположения роты Сорвинена и исчезла дальше в лесу, уходя в тыл… Люди вновь разбрелись по землянкам, спрятавшись от холода поближе к печкам… А в обед приехал повар. Только в этот раз он был почему то бледен и необычно молчалив. А когда раздавал еду, то с трудом удерживался от рвоты. Анти, получив свою порцию, хлопнул норвежца по плечу:

— Что приуныл, парень? У нас утром русских пленных мимо гнали! Повезло им, отсидятся в тылу теперь. Ни пули ни снаряды им больше не страшны!

Внезапно тот затрясся и каким то рыдающим голосом ответил:

— Правду говоришь, Анти. Правду! Им теперь НИЧЕГО не страшно! Все там, за лесом, сидят.

Сорвинен не понял:

— Что значит — сидят? Лагерь что-ли для них там устроили?

И тут повар расхохотался. Причём дико, взахлёб, пока кто-то не сообразив, что у норвежца поехала крыша, просто не вырубил его ударом тяжёлого кулака по темечку.

— Чего с ним, ребята?

— А кто его знает. Сорвинен, о чём он с тобой говорил?

— Сказал, что русские за лесом сидят.

— За лесом наши союзники, поляки стоят. Это что получается, москалей на их место посадили?

Вмешался в разговор лейтенант.

— Сорвинен, возьми свой взвод и проведай как поляков, что за ерунду повар несёт? Мне никто об изменении диспозиции не докладывал и не сообщал…

Недовольный Анти встал на лыжи и вместе с пятью бойцами заскользил параллельно дороге… Вернулся, впрочем, он через два часа, весь не похожий на себя. Сопровождающих его солдат пришлось вести под руки, а бледный, как смерть Сорвинен глухим голосом докладывал своему лейтенанту, что русских отобрали у конвоя и всех замучили… Кого-то из пленных насадили на специально вытесанные колы вдоль дороги. Кого-то облили водой и заморозили. Многих просто распилили пополам большими пилами, а части подвесили на ели, словно новогодние игрушки. Тем, кого разрубили на части топором, можно сказать, повезло. Поскольку некоторых привязывали к деревьям, обливали бензином и поджигали. Во всяком случае, из пленных не осталось в живых ни одного человека… Лейтенант вспылил, и обвинил Анти во лжи, но его рассказ подтвердили все пошедшие с ним солдаты. Тогда Антикайнен связался со штабом полка по телефону, но там ему заявили, что это не его дело и посоветовали заткнуться и молчать… Но зато разрешили роте передвинуться на другое место стоянки. Повар в себя так и не пришёл, и его сдали явившемуся за ним на лошади санитару. Тот долго смотрел на норвежца, потом молча натянул ему на голову мешок и уложил в сено, которым было выстлано дно санок. Сам долго молча курил, потом, видно собравшись с духом щёлкнул кнутом и медленно тронулся обратно…