— Не может! — обрезал я её речь, — Вы абсолютно не цените свою работу. Поэтому, озвученную вами сумму, я удваиваю. От вас всего лишь требуется неукоснительно соблюдать то, что я уже говорил. Приступить к своим обязанностям можете прямо сейчас. Но если вы заняты, то с завтрашнего утра. Вторые ключи, возьмёте у Янины Александровны. Вопросы?

— Спасибо, Владимир, — обрадованно произнесла Нина Васильевна, — Если вы не против я-бы приступила к работе с завтрашнего дня. И у меня вопрос, вы не будете возражать, если мне в моей работе будет помогать моя дочь? Хотя бы иногда, уверяю, она вас не побеспокоит.

— Сколько лет дочери?

— Десять. Поздний ребёнок, — слегка печально ответила она. Видимо, не радовала жизнь её. Ну, в душу лезть не буду.

— Меня устраивает, — кивнул я, — Привлекайте к работе как вам угодно. И вы правы, нас она не побеспокоит. У меня сестрёнке одиннадцать лет, так что, я привычный.

— Благодарю, — присела она в реверансе.

— Английская школа? — удивился я. Я не дока во всех этих традициях, но хотя бы поверхностное понятие у меня имеется.

— Yes of course. Would you mind? — отозвалась она.

— No I do not mind. On the contrary, i" m pleasantly surprised, — абсолютно не задумываясь, ответил я. И тут же немерено удивился. Я никогда не был знатоком английского. Вершками нахватался, то в школе, то в институте, то ещё где. А тут, смотрите-ка что выдал! Вот что, прочищенная память вытворяет.

— Thank you, — снова присела она в реверансе.

— Давненько я такого не видела, — удивлённо произнесла присутствующая при разговоре Янина Александровна, — Даже за душу тронуло. Вы не устаёте меня удивлять, Владимир. Впрочем, как и наших общих знакомых. Такое поведение и знание определённых традиций… Из какой, вы говорите деревни приехали?

— Да ладно вам, Янина Александровна, — усмехнулся я, — Успеете мне ещё косточки помыть. Такая вот у нас деревня. Продвинутая. Давайте отпустим Нину Васильевну, а потом попьём чаю со сладостями, если вы не торопитесь. Разумеется, если их Соня не успела слопать. Она ещё та сластёна.

Сонька побагровела от возмущения и от души стукнула меня по спине ладонью. Раздался громкий хлопок и дружный смех Янины и нашей домработницы. Сонька фыркнула и гордо удалилась в сторону кухни, покачивая бёдрами, и всем своим видом демонстрируя степень своего презрения и неодобрения. Но перед тем, как завернуть за угол, обернулась — смотрю я или нет?

— Эх, дружно живёте, — одобрительно заметила Янина, вытирая выступившие от смеха слёзы, а потом легонько ткнула Нину Васильевну локтем в бок, — Вот, цени Нинка, каких людей для тебя нашла. Молодые, образованные и без лишних тараканов в голове. Это тебе, не за прошлым твоим хозяином — "анжинером", блевотину подтирать.

— Уже оценила, — улыбнулась Нина Васильевна, — Кстати, если позволите, Владимир. Можно осмотрю помещения, пока не ушла. Хотя бы прикину, что потребуется и что нужно будет приобрести. Немного времени у меня есть.

— Да, Бога ради, — сделал я приглашающий жест, — И вообще, чего мы тут стоим, пойдёмте в гостиную. Простите, сразу не сообразил, держу вас у порога. Там-то всяко удобнее было бы разговаривать.

— Да ничего, всё в порядке, — усмехнулась Янина Александровна, проходя в комнату, — Владимир, скажите, вы не состоите в комсомоле? Бога поминаете, уже не в первый раз от вас слышу.

— Да, я член ВЛКСМ, даже более того, мой отец секретарь райкома партии, — хмыкнул я.

— И? — вопросительно протянула Янина, а ушки Нины Васильевны увеличились вдвое, когда она лазила по шкафам, заглядывая внутрь, но даже движения рук не замедлила — вот что значит, воспитание.

— Мне это не мешает, — пожал я плечами, — Я без предубеждений. На Востоке говорят — "Сколько не кричи — халва, халва! Во рту слаще не станет". В моём случае всё наоборот. Сколько бы, не говорили, что Бога нет — он не исчезнет.