– Не высовываться! – рявкнул Бур, когда убитый со стоном свалился на пол.

Как только дверь за Буром захлопнулась, Мясник закрыл замок, а потом из нагрудного кармана достал второй ключ. Им он отпер высокий железный шкаф в дальнем углу, откуда быстро начал доставать оружие и боеприпасы.

– Я всегда говорил, – сообщил он Андрею, снимая забрызганный кровью халат и надевая бронежилет, – что готовым надо быть ко всему, а не только к тому, о чем раздумываешь.

Андрей сам слез с койки, чувствуя, что повязка все же мешается и поднял с пола свой автомат. Он немного походил на бельгийскую FN2000, только обойма у этой машинки вставлялась впереди, а ствол был гораздо длиннее и толще привычного, заканчивавшийся набалдашником стабилизатора. Сверху кто-то вручную врезал колламоторный прицел, заодно спилив прежнюю мушку. Ручка удобно сидела в руке, но само по себе оружие было достаточно увесистым.

Взяв со столика медицинский лейкопластырь, Андрей достал один магазин из разгрузника и примотал его к уже вставленному.

– Пока сидим здесь и ждем Бура, – сказал Мясник, вооружившись.

За спиной у него висел почти такой же автомат, как и у Андрея, а в руках был дробовик в помповой системой перезарядки. Сам Мясник нарядился в пластичный доспех из непонятного материала, но глядя на его уверенные движения, можно было сказать, что очень прочного.

Поглядев на дверь еще раз, Мясник сел на койку рядом с Андреем, держа дробовик между коленей.

– И все-таки мне интересно, почему это Бур так в тебя вцепился? – спросил он словно между прочим.

Андрей хотел было его послать, но не успел. За дверью грохнула очередь, и вырванный с мясом замок отлетел в сторону, жалобно звякнув. Мясник свалился в койки и откатился в сторону, спрятавший за одну из кроватей. Сам Андрей, от неожиданности немного растерявшийся, успел только вскочить.

Первый из нападавших, показавшийся в проеме, повалился назад, когда ему один за другим в грудь попали три заряда дроби. Звуки выстрелов заставили Андрея вспомнить, где он находится и что надо что-то делать. Отбежав в сторону, вроде как ушел с простреливаемой из проема зоны, присел на одно колено и выставил оружие перед собой. Оно было тяжелым и прицел медленно плавал в руках, не привыкшим к таким тяжестям.

В прицеле показался человеческий контур и Андрей выстрелил скорее инстинктивно, нежели по-настоящему желая кого-то убить. И промахнулся… Услышав свист пуль на головой, искатель присел и отскочил в сторону, к его сожалению попав туда, откуда его мог засечь Мясник. Дробовик дважды смачно чавкнул и человек упал на спину, получив порцию свинца в живот.

– Сидеть тут больше не получится, – крикнул Мясник, сваливая шкаф и скрываясь за ним от ответных очередей нападавших.

Андрей был склонен к тому, чтобы с этим согласится. Судя по перекрикиваниям, атаковавших было не меньше шести. Им еще повезло, что двоих они сумели положить при входе. Те, наверное, просто на сопротивление не рассчитывали. А вот теперь они засели так, что не выкуришь. Сами не могут войти, но и выйти им не дадут.

– Новенький! – крикнул Мясник, стараясь перекричать грохот стрельбы и рикошетивших от железа пуль, – Готов к приключению?

– Нет, – честно признался Андрей.

– Твоя беда, – Мясник неприятно заржал, – А теперь делай, как я!

Он немножко приподнялся и кинул к двери предметно, напоминавший гранату. Хлопок и воздух наполнился криками боли людей, ослепленных яркой вспышкой. Сам доктор, не боясь, в полный рост встал над своим укрытием, сделал несколько выстрелов в ту же сторону, а потом перепрыгнул через укрытие и побежал мимо двери на другой край комнаты.

Так бы ему и не добежать, потому что один из искателей пришел в себя все же раньше, чем Мясник выскочил из опасной зоны, прислонился к косяку и прицелился из своей винтовки…

Первый раз в своей жизни Андрей целился в живого человека из боевого оружия, заряженного настоящими, боевыми патронами. Никакого сожаления или тоски по миру у него не было. Казалось, весь мир сосредоточился вокруг кружочка света с маленьким красным пятнышком посередине. И оно было наведено на человека, казавшегося таким маленьким и беспомощным, таким уязвимым в перекрестье прицела. И даже мысли никакой не было, чтобы не стрелять. Просто так надо… Либо ты, либо тебя. И по-другому нельзя. Нельзя договориться, нельзя просить. Потому что он другой. Настолько другой, что просто не поймет, чего ты хочешь. А не поняв, выстрелит первым. Потому, что так хочет. Единственный язык, который они могут понять – язык силы. И не стоит рассуждать, почему этот язык устарел и несовершенен.