– Вот вечно вы так, – рявкнула Надя хриплым басом, как алкоголик со стажем, – жрать, жрать и жрать. И чего вам не сидится! Обед давно прошел!

– Я на дежурстве был, – сказал Сава так быстро, что даже Андрей понял, что он врет. И даже не краснеет.

– Конечно, – протянула Надя, но все же скрылась за тонкой пластиковой дверью, откуда через минуту появилась, неся две тарелки с ложками. Бросив их на стол, она снова исчезла, вернувшись уже с большой кастрюлей, от запаха которой у Андрея забурлило в животе. Тянуло чем-то очень вкусным, а может, ему так просто с голода казалось. Большим половником, больше напоминавшим черпак, она налила в тарелки еду, с определением которой Андрей задумался. Что-то среднее между кашей и супом. И все же, приободренный видом Савы, с удовольствием орудовавшим ложкой, Андрей подтянул свою тарелку поближе и взял ложку. Ее бы тоже не мешало помыть. Есть очень хотелось, поэтому он наспех вытер прибор о штанину и загреб из тарелки полную ложку.

Это было горячим и вкусным. С определением вкуса он не разобрался, но мяса явно не жалели. Вроде еще овощи и какие-то приправы, точно не понятно, но такого раньше он точно не ел. И уже не останавливался, пока не прикончил всю порцию.

Заметив, что оба уже закончили, Надя насыпала второго. Вроде пюре из ботвы и с куском мяса. Все тоже оказалось очень вкусным. Из чего бы ни готовили, но пюре Андрею вкусом напомнило вареную морковь.

Сыто рыгнув, Сава с блаженным видом откинулся на спинку стула и не забыл спросить:

– Надь, нам бы еще Бура, он ведь у себя?

– У себя, что я вам, посыльная? – рявкнула повариха, одним махом сгребая со стола тарелки и ложки.

– Ну тебе с кухни куда ближе…

– Хорошо, сейчас позову…

– И на том спасибо, – сказал Сава, а потом, не открывая глаз, сказал Андрею, – с тебя десятка.

– За что? – удивился тот, все еще плавая в удовольствии, наслаждаясь ощущением полного желудка.

– За то, что помог. Привыкай, рвань, тут за каждую мелочь дерут. И самому придется. Долг не вешать – себя не уважать. А ты себя уважать не будешь, и никто тебя уважать не будет. Так-то, салага…

Минут через десять сидения в относительной тишине, прерываемой только шепотом и бряцаньем ложек с соседнего стола, из распахнутой двери, ведущей на кухню, показался Бур. Андрей сразу понял, что это он и есть, хотя бы по тому хозяйскому виду, с которым он на все поглядывал. До этого сидевший спокойно Сава, засобирался куда-то, шепнув только, что оставляет его с Буром наедине.

Бур огляделся, словно высматривал, кто это мог побеспокоить, а обнаружив неизвестное лицо в виде Андрея, сразу успокоился и набычился. Он и так был достаточно крупным, одна его талия была раза в два больше, чем у Андрея. Короткая стрижка и запущенная короткая борода окончательно придавали ему вид деревенского мужика, если бы не пояс, с висевшими на нем пистолетами, и торчащий из-за спины приклад автомата.

Не проронив ни единого слова, Бур подошел к Андрею и сел напротив, пристально глядя ему в глаза. Первое время тот еще пытался, но все-таки не смог выдержать этот взгляд и отвел глаза.

– Итак, а теперь рассказывай свою историю, – голос Бура не походил на голоса ни Тирера, ни Савы, а был гораздо более мирным, как у лектора в институте.

Андрей открыл уже было рот, подыскивая, с чего бы начать, как он сам здесь оказался, или что такое контур переброски. Только вовремя вспомнил про уговор с Тирером. Запнувшись, он отвел глаза и сказал только два слова:

– Не помню… Последнее, что помню – как глаза открыл в подвале.

– Здесь? – быстро схватился Бур за окончание фразы. По глазам было видно, что ни одному слову не поверил.