– Ну и хорошо, – промурлыкал Хорь, подкручивая ус, – ты бы пошел, сделал бы чего-нибудь полезного. А то прямо тошно, что ничего не происходит.
– Тирера нет, – грустно сказал Бык с таким видом, словно сообщил что-то новое.
– Спасибо, учту…
– Там Сава, – продолжал Бык гнуть свою линию, – рука как?
– Это было три года назад, – вздохнул Хорь, убирая зеркальце, – она у него уже давно заросла и он на тебя не злится.
– Хорошо, – словно удовлетворившись разговором, Бык замолчал и подошел к столу с боеприпасами.
Было у него такое развлечение, патроны перебирать. Хорь этого не одобрял по двум причинам. Первая, что постоянные щелчки выкладываемых и вкладываемых обратно в магазин патронов его раздражали. А вторая была вполне объективна. В любой момент мог кто-нибудь или что-нибудь нагрянуть, а патроны не готовы, разбросаны по всему столу и магазины для оружия пусты. Только вот спорить с этим шальным он не собирался.
Встав со своего кресла, Хорь опять подошел к смотровой щели и выглянул наружу. Пришлось нацепить ПНВ, чтобы хоть что-то разглядеть. Только вот ничего нового там и не было. Все те же набившие оскомину развалины. Вздохнув, он снова сел в кресло и открыл один из карманов разгрузника. Единственный, в котором лежала вещь, не нужная для выживания. Старая и потертая фотография, а может и открытка, обратная сторона все равно была залита засохшей кровью. Только Хорю она была очень дорога. На картинке был изображен берег океана с одиноко стоявшей на песке пальмой. И чистое, лазурное небо, не закрытое ни развалинами, ни дурацкими железными конструкциями, старыми и ржавыми, никому не нужными, но все равно стоявшими как памятники древним цивилизациям, непонятно зачем жившими и как погибшими.
Чистота, тепло и спокойно. Вот чего ему хотелось. Убраться из этого мира, лишенного таких прелестей, как светлое небо и чистые пляжи. Да и пляжей вообще, потому что и водоемов здесь нормальных не было. А какие были, то заполнены далеко не водой, а заразной и токсичной дрянью, к которой и приближаться было опасно.
Несбыточная мечта, в исполнение которой он сам не верил, но очень желал. Убрав фотографию, Хорь заметил, что Бык внимательно на него смотрит, даже отложил полупустую обойму от пулемета в сторону.
– Что такое? – подозревая очередной припадок, спросил Хорь.
– Фотография, – протянул Бык, вытягивая руку, – Покажи.
– Вот еще, – Хорь демонстративно сложил руки на груди, не желая развития разговора, – Тебя это ни как не касается.
– Покажи, – снова попросил Бык, даже не замечая угрожающих ноток в голосе Хоря. Хотя ему не дано было различать такие мелочи, как интонации собеседника. Единственный язык, который он понимал достаточно быстро – язык силы и криков, да только кроме Бура, которого Бык безоговорочно слушался, никто не решался так с ним разговаривать. Бык были быстро и сразу с желанием убить.
– И не подумаю, – снова повторил Хорь, словно невзначай положив правую руку на колено.
– Покажи, – протянул Бык, даже не заметив каплю слюны, стекавшую с подбородка. Встав, он подошел к Хорю и протянул руку, – Я просто посмотрю…
Одновременно немного напуганный и в то же время разозленный, Хорь выхватил из кобуры пистолет и выставил его в сантиметре от носа Быка.
– Убери лапы, – проговорил он четко и спокойно, – не заставляй меня нажимать на курок.
– Еще немного и будем дома, – сказал Тирер, обернувшись к остальным, – Главное, хабар не растеряйте.
Устало передвигавший ноги Андрей все же нашел силы поднять голову и кивнуть. Ему уже начало казаться, что эта проклятая дорога никогда не кончится. Ноги в тяжелых ботинках словно налились свинцом, каждый шаг стоил огромных усилий. Сначала вытащить ногу из песка, поднять, потом снова опустить, чувствуя, как с сухим шорохом песок засасывает подошву. Самым трудным было приподнять ногу над землей, она тянула ее к себе как магнит.