— Тем более что у нас прибавление: новой семье требуется отдельный дом, — мстительно добавила глава. — Придется перенаправлять часть потоков ци, текущих по усадьбе. Работы много. Очень приятной работы.

— То есть исследовать созданную Магдаленой «дверь» нам нельзя? — Чистый Родник вопросительно смотрела на бабушку. — Я надеялась, вампирам понадобятся мои таланты Видящей.

— Какую «дверь»? Нет никакой двери, исчезла. — Старшие одинаково усмехнулись. — И сама Магдалена уехала из города — быстро, словно черти за ней гнались.

Лисицы остались обсуждать прошедшие события, строить планы, я же спустился вниз. Позвало хорошо знакомое присутствие: последний раз мне довелось увидеться с несчастной обладательницей истерзанной ауры почти месяц назад. Не рассчитывал на такую скорую встречу.

— Здравствуй, Татьяна.

— Здравствуй, Максим.

Вампиресса по-прежнему оставалась в облике маленькой девочки — моя кровь не помогла. Интересно, что сказали бы посетители ресторана, если бы видели нашу пару? Здоровенный амбал с ощутимой аурой убийцы рядом с хрупким поникшим ребенком в джинсиках и футболке: прекрасный сюжет для картины.

— Я уезжаю из города, — наконец прервала молчание вампиресса.

— Звенислав приказал? Дождался выздоровления и изгнал?

— Что? А, нет. Не могу оставаться. Знаешь, он знал все с самого начала.

— Объясни? — Я действительно не понял ее фразы.

— Звенислав с самого начала знал о моем договоре с Семивратным Кругом и подбрасывал выгодные ему сведения. Играл нами.

Ни хрена себе!

— Он сам так сказал?

— Да. Дескать, мое желание вырасти — он так и сказал: вырасти! — не могло не привлечь внимания его врагов. Увлеченным легко манипулировать — это азбука. Мастер города просто ждал, когда ко мне придут с предложениями, и наблюдал за развитием ситуации. Использовал ее себе во благо. Поэтому даже наказывать меня не стал — назвал происшедшее уроком. Уроком глупой девочке.

Похоже, Звенислав трактором прошелся по гордости Татьяны. Все-таки наказал, случайно или намеренно. Она говорила, выплевывая короткие фразы, с трудом ворочая языком. Исповедовалась мне, потому что поделиться болью больше не с кем — Харальд наверняка в курсе всех дел своего отца.

— Ты знаешь, я даже предательством назвать это не могу… — Горькая и злая усмешка исказила детское личико. — Они ведь оба действовали в моих интересах. Умом понимаю, что если не Семивратные, то кто-нибудь другой подкатил, и я бы согласилась, а опекать меня постоянно отец не может. Не должен. Третий век живу — своя голова на плечах есть. Правильно они поступили, мудро, нашли лучший выход. И все равно так тошно!

Утешать я не стал: не нужны ей утешения. Сама все понимает. Просто спросил:

— Что делать собираешься?

— Путешествовать. Поеду, куда глаза глядят, сорок лет Санкт-Петербург не покидала. Осяду в каком-нибудь маленьком городке, тихом и спокойном, чтобы интриг никаких, мастер города молодой. Хоть к тому же Арману. Или в Америку подамся — там целители постоянно нужны. В ранениях детей ночи я разбираюсь получше многих высших, будь уверен.