— В 2007 году на Украине прошли торги. Продавался объект «Вервольф». Точнее, не продавался, а отдавался на восстановление. В то время незалежная испытывала большие финансовые затруднения. И речи не могло идти о том, чтобы хохлы своими силами смогли восстановить бункер, затопленный водой, со взорванными и замурованными переходами. Никто не знал, что там внутри, — были лишь догадки да снимки из космоса, которые толком ничего не давали. Тендер на восстановление выиграла какая-то небольшая московская фирма. Довольно быстро туда завезли технику, провели какие-то работы и… преподнесли украинским властям отчет о том, что возможность восстановления на сегодняшний день оказалась очень дорогостоящей и нерентабельной. Потом как-то быстро свели на нет всю шумиху, связанную с «Вервольфом», а на том месте построили частную психиатрическую лечебницу. Правда, строительство длилось довольно долго, но на это уже никто внимания не обращал. Поговаривали, что в клинике лечились высшие чины ФСБ России и Украины, в верхах ходили кое-какие сплетни и слухи, но мало кто хотел разговаривать на эту тему.
Старик умолк, взяв после длинной тирады небольшую передышку, и этим воспользовался Ринат.
— Так клиника принадлежит корпорации?
— Как и многое другое, — ответил старик. — Просто «Вервольф» засекречен, все вопросы решаются на уровне…
Он замялся, пытаясь подобрать наиболее подходящую характеристику, и заключил:
— Короче, на самом высоком уровне.
Корпорация сама по себе была высоким уровнем. Слишком высоким. Следовательно, очень нежелательным противником.
Ринат облизал губы, хмыкнул, закурил сигарету, посмотрел в сторону и глухо сказал:
— Мне это не нравится.
— Что тебе не нравится? — поинтересовался старик.
— Корпорация. — Ринат покачал головой. — Если этот сервер принадлежит корпорации, нам проще пойти к сетевикам и сразу сдаться. Нас разорвут на кусочки и развесят по веревкам, прежде чем мы сможем сломать сервак. Тем более если это такой секретный объект. Да это вообще невозможно!
Последние слова он зло бросил в лицо старику, терпеливо ждущему, когда парень выговорится.
— Бздишь, что ли? — насмешливо спросил старик и посмотрел на Кеду. — Ты тоже?
— Что тоже? — в тон ему спросила Кеда. — Хочешь узнать мое мнение? Мне тоже это не нравится.
— Ничего, понравится, — улыбнулся старик. — В общем, так. Да, объект «Вервольф» принадлежит корпорации… но они настолько переборщили с секретностью, что на данный момент один я знаю, что там происходит. Пока в корпорации разберутся, что к чему… Короче: у нас есть время. Достаточное для того, чтобы успеть все сделать. Смешно, да? Их секретность им же и вышла боком. Идиоты!
И у Кеды, и у Рината в глазах читалось недоверие, смешанное с непониманием.
— И что там такого секретного? — спросил Ринат. — И откуда ты все это знаешь?
Старик усмехнулся. На эти вопросы у него явно были ответы.
— Первоначально проект «Вервольф» был ориентирован на создание так называемого псевдоразума — программы, которая могла бы сама совершенствоваться и развиваться, а программисты должны лишь корректировать пути ее развития. Я попал в проект «Вервольф» через пару месяцев после того, как была уничтожена Вентру. Меня выследили люди из «Волхолланда» и предложили выбор: либо я работаю на них, либо отправляюсь на всю оставшуюся жизнь в Райсу по обвинению в сетевом терроризме. Так я попал в «Вервольф». Небольшая психиатрическая клиника возле поселка Стрижавка под Винницей на самом деле была прикрытием проекта, принадлежащего корпорации «Волхолланд», работы по которому велись в огромном многоуровневом бункере под землей. К тому времени программа уже давно была написана и работала под нашим наблюдением. Она оказалась действительно уникальной — самостоятельно вела все разработки по созданию «Теней», биопластика, нового оружия плюс еще несколько направлений. Экспериментальные лаборатории, находившиеся внутри бункера, полностью контролировались «Вервольфом». Я работал с группой программеров, задачей которых было держать программу под контролем…
— Бред какой-то, — буркнул Ринат. — Что значит — держать программу под контролем?