Диктор сообщает что-то про Муамара Каддафи. Не очень интересно.

Я собираюсь ехать в Центр — надо пройтись по книжным магазинам да купить билеты на Алана Парсонса, который вдруг решил наведаться со своим грандиозным музыкальным шоу в нашу глухомань.

Диктор сообщает что-то про Барака Обаму.

Я смываю с лица гель для бритья и начинаю одеваться. Сначала белые носки (серые, конечно же, уже, но изначально именно белые).

Диктор сообщает что-то о Ватикане, о холокосте, об инквизиторе Игнатии Лойоле.

Вдруг в связи с последним именем у меня в ассоциативном ряду всплывает другое имя — Дэнни Айелло.

Лойола — Айелло…

Я на мгновение замираю с носком в руке…

Кто такой Дэнни Айелло?

Что-то очень знакомое… Но откуда именно? Кажется, это то ли певец, то ли артист… Или писатель?

Носок продолжает висеть в моей руке.

Чёрт, кто такой Дэнни Айелло?!

Вопрос не жизненно важный, но всё же…

Диктор сообщает что-то о пенсионере из Рязани, который переделал велосипед в тёрку для капусты — крутишь педали, а капуста измельчается.

Ладно, надо собираться. Надеваю джинсы, иду на кухню, наклеиваю пластырь с гиоксизоном на лоб поверх прыща — уж лучше пусть будет похоже на заклеенную рану.

Диктор сообщает что-то о пингвинах-гомосексуалистах из Маньчжурского зоопарка, которые повадились воровать яйца у гетеросексуальных пар, а вместо них подкидывать округлые камни.

Вот бывает же в мире, улыбаюсь я. Достаю из тумбы зажим с деньгами и сую его в задний карман джинсов. Затем убираю мобильник в магнитную сумочку и креплю её на пояс.

Так, а может, позвонить Игнату? Вдруг ему сейчас тоже в Центр надо?

Вместе всяко веселее будет.

Пока диктор в новостях вещает о чём-то ещё, набираю Игната. Вызов идёт. Раз гудок, два, три… Проходит секунд сорок.