— Я не могу понять кому принадлежат эти инициалы, — я написал буквы, которые въелись уже в мой мозг, на чистом листе, решая лишний раз не показывать кашель с монетами кому бы то не было, даже Мише.
— Козлу Барановичу. Только он в детстве кичился своим убогим положением в обществе. Все надеялся, что его в род возьмут, но в шестнадцать золушка не стала принцессой, и его мечтам не суждено было сбыться. — Михаил усмехнулся, пожимая плечами. — Правда прошло уже лет сорок. Но видно имперские замашки и чувство принадлежности к роду у него все еще остались. Престарелый мальчик на побегушках.
— Так, давай по порядку, — глубоко вздохнул я, понимая, что с Мишей по-другому разговаривать не получиться, да и никогда не получалось.
— Казимир Андреевич Барановский, незаконнорожденный бастард. — Начал декларировать Миша, словно что-то вспоминая. — А вообще бастарды бывают законнорожденными? — Тут же сбился и задумчиво приложил руку к подбородку призрак.
— Ты не отвлекайся. — Вернул я его на тему разговора, уже наученный горьком опытом общения с ним. Если так не делать, на обычный вопрос можно было ждать ответа по десять минут, а то и больше.
— Ах да, прости. Так вот, Казимир Андреевич Барановский, бастард новгородского князя, любимый, но не признанный. Абсолютно лишен каких-либо магических способностей, поэтому, видимо не принятый официально в семью. Что он сейчас делает, мне не ведомо, но перед моей трансформацией вот в это он всегда был рядом с князем, тогда еще с бароном, чем-то вроде принеси-подай-загрызи. Но ленивый, аж жуть. Если можно скинуть на кого свою работу, так он первый. В общем такой себе человек, с гнильцой. Не общайся с ним. — Завершил свою речь Миша и гордо удалился в лабораторию, оставив меня наедине со своими мыслями.
Значит, все же действует по указке, задумался я. А князь-то боится, что законный владелец сможет потребовать права на свой титул и разграбленное добро. Пытаясь немного разобраться в местной политике, я узнал, что мне титул восстановить можно, сложно, но можно. Во-первых, достичь совершеннолетия, доказать верность короне, ну и чем-то выделиться, чем не смог нынешний князь. Во-вторых, доказать, что я являюсь тем самым Морозовым, то есть сыном и законным наследником, что тоже, как оказалось, сделать было не так просто. Нужно было, чтобы магические печати совпадали с тем, что была у бывшего новгородсткого князя. А сделать это в таких условиях можно было только лишь достигнув третьей ступени развития. Что в переводе звучит, чтобы магом был выше среднего. И то не факт, что дадут именно это место.
В общем, если Головин не накосячит, я не доучусь до третьей ступени и не совершу подвиг на благо империи, то Новгорода законным путем мне не видать. Правда, если я буду точно уверен в том, что Головин стоит за смертью родителей и покушения на меня, то смогу достаточно сильно портить ему репутацию, заставляя того нервничать и ошибиться, в обозримым будущем только это было хоть немного выполнимо. Минимальный план готов, хотя, как точно это сделать в условиях социального неравенства, было загадкой еще большей, нежели все творящееся вокруг, но хоть направление действий было определено. Ладно, хоть один вопрос разрешился. Навещать свое родное гнездышко в Новгороде, мне точно не следует. Хоть оно и мое по закону, но что-то в нем получить у меня пока не выйдет.
Я еще немного посидел и направился к комнатам Романа, из которых тот лишний раз старался не выходить.
За прошедшее время мы поняли, что он не боится солнечного света, терпеть не может человеческую кровь, а также все его параметры заметно превышали общечеловеческие. Он был сильнее и быстрее обычного человека. Почти на уровне среднего карателя из моего прошлого мира. Слава богу, он за несколько дней научился отмерять свою силу, поэтому особого вреда обычным рукопожатием он приносить перестал. Что касается жажды крови, то тут дело обстояло сложнее. Почему-то она начинала срабатывать ровно в тот момент, когда тот видел перед собой красотку в мини-юбке и едва не трескавшуюся блузку на минимум третьем размере груди. Может гормональный фон как-то вмешивается в трансформацию? Такой вот забавный подростковый вампирский спермотоксикоз. Но хоть это и было забавным, а факт оставался фактом, и пока мы ничего с этим сделать не могли.
Крови же, которую тогда влил в него отец пока хватало, чтобы находиться в полном здравии, если это понятие как-то уместно в данном случае. Чтобы было, чем подлечиваться вдали от дома и от отца, мы наготовили и законсервировали дозы в специальные шприц-ручки на крови его предка. Который у нас раз в неделю становился донором, для очередной порции заготовок школьных обедов своего сына. Часть крови мы оставляли на различные эксперименты.
Я ничего не знал о модификаторах и стабилизаторах. Мое дело всегда было рубить иным головы, если они начинали представлять опасность обществу, ну или в крайнем случае разработать небольшую операцию для того же самого, но в больших объёмах. Тут же дело было деликатное и за него взялся наш двинутый ученый, который правда до сих пор все еще не сознался, как он стал таким ненормальным призраком. Но по официальной версии, именно я корпел над пробирками, ретортами и колбами. Пусть пока будет так, мне не жалко.
Кроме того, Миша также взялся и за меня, показывая свои наработки и делая зелья на основе моих знаний, поэтому большую часть времени я проводил в тренажерном зале и медитации, стараясь хотя бы немного привести в себя в форму. Получалось неплохо. Пока не так быстро, как того хотелось, но результат уже был виден. Конечно, не без побочных эффектов, но к чудовищной ломоте и боли я привык еще в свою подростковую бытность, поэтому то, что со мной сейчас происходило, я воспринимал, как необходимое зло.
Я подошел к двери нашему недовампиру и едва поднес руку, чтобы постучаться, как все мои натренированные чувства, усовершенствованные очередными порциями зелий от Миши, обострились до предела. Тонкий, едва уловимый в моем нынешнем состоянии запах гвоздики и тлена ворвался в мои ноздри. Легкая, слегка заметная изморозь на петлях двери, увядший цветок, что украшали стену возле входа к княжичу. Внутри вампир. И это не наш полукровка, а уже состоявшееся чудовище.
Чувство опасности просто кричало, чтобы я убирался как можно дальше. Оглядев коридор, я не обнаружил ничего колюще-режущего. Зараза. Врываться в комнату, на которой буквально кровью было написано «Не входить» с голыми руками мне очень не хотелось. Инфопланшет я оставил в своей комнате, поэтому с князем связаться не мог, да и не думал, что это было необходимо, пока я не разберусь в сложившейся ситуации.
Так, что же делать. Никого, как назло, поблизости не было, а выдавать себя громкими криками тоже не слишком хотелось. В конце коридора на постаменте я заметил какой-то предмет за стеклом. Как жаль, что раньше я не позаботился о том, чтобы изучить поместье до самого небольшого и неприметного камешка. Тихо, стараясь не слишком громко топать и даже дышать через раз, я подошел к нему и увидел за стеклом какую-то деревяшку. Надпись гласила, что это бита, которой играл Марк Яксли в финале чемпионата мира по лапте в 1958 году. Понятия не имею, кто это такой и насколько ценен этот экспонат, но палка в руках — это уже шанс отбиться. Все лучше, чем завалиться к княжичу с голыми руками.
Тихо открыв стекло, я вытащил эту приблуду и, подкравшись к двери, замер, прислушиваясь. Слух, конечно, не был таким уж идеальным, как до моего перемещения, но уже заметнее острее.
— Пойдем со мной, ты не понимаешь от чего отказываешься, — услышал я незнакомый женский голос.
— Уходи. Они убьют тебя, — ровно ответит Роман. Слишком, как мне показалось безэмоционально. Такой сдержанности в нем я точно ранее не замечал.
— Что они могут мне сделать? Что они могут сделать Нам? — тихо рассмеялась женщина, и до меня донесся какой-то шелест.