— Ничего. Пока ничего. Уж больно сбивчивы и путаны объяснения кассирши…

Сложная машина розыска была запущена в ход, но шансы уйти безнаказанным у преступника оставались. И это очень тревожило Овсиенко.

Он перебрал кипу ориентировок по всесоюзному розыску и наконец остановился на одной из них. «Кирсанов Владимир… образование высшее… Разыскивается за особо тяжкие преступления… Приметы…» Совпадало только одно — могучее телосложение и высоченный рост. Овсиенко отодвинул ориентировки, но через секунду снова взял ту, что о Кирсанове, еще раз внимательно прочитал.

Что побуждает оперативника останавливаться на той или другой версии? Опыт? Интуиция? Чаще всего и то и другое. Но «кухня», из которой выходит «готовый продукт», у каждого своя.

Все они, работники отдела, молоды, по-настоящему любят свое дело. Не боятся высказывать самые невероятные предположения, отталкиваясь порой от незначительного факта. Они очень загружены, куда больше положенных восьми часов в сутки. Но Овсиенко всегда — и в самом начале, когда у него еще не было опыта и он «зашивался», зачастую спал прямо в кабинете, и потом, когда выработал стройную систему руководства, — был на черновой работе.

— Вот точно, я чувствую, это Кирсанов! — поддержал его Рымбаев.

— Чувствовать мало, — резонно возразил Короткевич. — Но может быть и так. Анализ «почерка» говорит за такую версию. Сами понимаете, скрываясь от розыска, Кирсанов мог «залететь» в любой город…

— Все же допустим, что к нам «залетел» Кирсанов, — развивал свою идею Овсиенко, — что мы о нем знаем? Образован, неглуп, внешне эффектен. Любит «шикарную» жизнь. Хладнокровен и необычайно жесток. Пошел на убийство в Харькове, на серию особо тяжких преступлений в Новосибирской области… Что он может предпринять после ограбления сберкассы?

— Тотчас же скрыться, — неуверенно ответил кто-то.

— «Залечь на дно» и переждать шумиху.

— А может и третье, — предположил Овсиенко, — уже сегодня вечером часть денег из сберкассы перекочует в один из ресторанов.

Овсиенко не хуже других работников уголовного розыска знал, что обычно «гастролеры» немедленно скрываются. Но люди, подобные Кирсанову, тщеславно уверовав в свою исключительность, иногда предпринимают и нестандартные ходы, выпадающие из логики накатанных ситуаций. Они жаждут своеобразной компенсации за тот липкий страх, что переживают в момент совершения преступления.

— Во всяком случае, следует проверить.

Вот уже несколько часов Овсиенко, Рымбаев и стажер Ворончихин объезжали местные рестораны и кафе. Непринужденно, со скучающим видом прохаживались они между столиками. Изображали подвыпивших. Искали нужное лицо. Похожего по приметам на Кирсанова не было.

Оставался еще один ресторан «Ритм». Они шли туда, не надеясь на удачу. На усталых лицах явственно читалось сомнение. Да и сам Овсиенко все чаще ловил себя на мысли: ложная версия.

— Нет, — взглянула на фотографию администратор. — Такого в зале я не видела.

«Все», — подумал Овсиенко. Поинтересовался:

— Ну, а может быть, кто-то ведет себя необычно. Заказы особенно богатые делает, деньгами сорит.

— Да вроде бы нет, — неуверенно ответила администратор. — Впрочем… есть тут такой… Но он орденоносец, какой-то крупный специалист с Севера.

Рымбаев озабоченно прошелся по залу: