От страха сильнее прижалась к нему, обхватывая руками его плечи, а ногами его бедра.
Встречный ветер трепал мои волосы, и Платон прижал мою голову к своему плечу, чтоб лучше видеть дорогу. От него даже пахло круто. Кожей, пылью, металлом. Всластью и силой. Уверенностью. И диким животным желанием, которое я ощущала между ног.
Мы свернули на ухабистую дорогу. Доехали до сосновой посадки и Самойлов заглушил двигатель, опуская подножку.
Его пальцы сразу зарылись в мои волосы на затылке. Он чуть оттянул мою голову. Поднял к себе мое лицо. Его взгляд становился все мутнее, а зрачки из изумрудных приобрели оттенок морской волны.
— Что ж ты такая неугомонная и задиристая стерва?! Воспитываю тебя Лили, но процесс идет слишком туго, — его голос тихий с хрипотцой выдавал желание меня уже скорее наказать.
— Воспитывать надо методом кнута и пряника. Утром пожаришь мне омлет, а сейчас доставай свой кнут! — скомандовала я и поелозила по его ширинке. Платон усмехнулся.
— Сучка…стаскивай джинсы. Живо!
Я перекинула через него ногу и быстро расстегнула пояс, стянула прилипшие от жары штаны. Не слишком эротично, но пофигу. Мы так хотели секса, что нам было не до игр.
Я повесила и джинсы и трусы на рукоять мотоцикла. Самойлов ловко высвободил член, который башней высился над его брюками. Я медленно оседлала его. Почувствовала, как гладкая головка скользнула по влажным складочкам. Растянула под себя внутренние мышцы влагалища. Шумно выдохнула, когда Платон надавил на мою попу и насадил меня до самого основания.
— Бля, как туго…идет воспитание, — прошептал он у самого моего ушка и прикусил мочку.
Я уперлась голыми ступнями в подножку мотоцикла. Цепляясь в его плечи чуть приподнималась и снова обрушивалась на его твердый толстый член. Стонала от кайфа все громче. Между ног все бесстыдно хлюпало. Мне казалось, что с каждым нашим движением, выпуклая головка скользила все глубже. Она задевала во мне все эрогенные зоны, а клитор терся об его лобок и высокие волосы, создавая мне дополнительную стимуляцию.
Самойлов ускорял меня. Мы дышали все чаще. Его пальцы сминали полушария моей попы, как дрожжевое тесто. На коже уже появлялись новые отметины, синяки от его хватки, которые пекли огнем. Но я лишь сильнее гналась за ним. С каждым толчком члена в лоне, извивалась и кричала громче. Одной рукой Платон задрал мою футболку и дернул лифчик вниз, выпуская тяжелую грудь наружу. Склонился к соску и втянул его в горячий влажный рот. Я закричала от невозможности происходящего.
Адреналин повышал в крови градус возбуждения. Я еще несколько раз дернулась на члене и обмякла в оргазме. Вцепилась ногтями в его плечи, кончая и матерясь в голос.
— Охренеть! — сорвавшим голосом завершила я свою тираду. Перед глазами летали мушки. Яркие огни и всполохи безграничного кайфа. Все тело пульсировало, а по ногам аж текло от удовольствия. Платон замер. Член по прежнему был во мне. Раздутый от похоти и желания. Сокращениями мышц я чувствовала каждую выпуклую венку на его стволе.
Самойлов сдернул меня с себя. Встал и поставил меня раком возле мотоцикла. Мои босые ступни погрузли в дорожной пыли. А ладонями я уперлась в кожаную седушку.
Он шлепнул меня по попе, одновременно загоняя член в лоно. Намотал мои растрепанные волосы на руку и с силой потянул на себя, заставляя прогнуться в пояснице. Теперь я была полностью в его власти. Процессом руководил мой экзекутор. И движения его стали яростней и жестче. Платон трахал меня сильнее. Наращивал темп несколько минут. Я снова плыла в его лапах. Сжимала седушку и сильнее выгибалась в спине, как мартовская кошка в период течки. Бесстыдно привстала на носочки и подавалась задницей ему на встречу, ловя жесткие удары его тазовых костей об мою мягкую попу.
— Ох, сучка! Да, Лили! Тебя надо постоянно драть, чтоб ты становилась воспитанней, — сбивчиво говорил Самойлов.
— Да…да…да, — я соглашалась со всем. Подписывалась под каждым его словом и движением. Пусть только трахает меня и не смотрит в сторону других баб.
Член Платона становился все тяжелее. Головка начинала пульсировать. Я уже ощущала, как сперма приливает к ней. Еще несколько движений и он кончит.
Я соскользнула с него, командуя