– Ты можешь называть меня «котик», можешь использовать даже отвратительное «малыш». Такой красотке все позволительно.

– А если серьезно? – Рыжая провела указательным пальцем по линии его подбородка. – Как тебя назвали мама с папой?

– Ах, ты вот о чем. Я просто думал, мы уже перескочили через стадию знакомства сразу к личному общению. Очень банальное имя – Эван.

– Ну, почему же. Чрезвычайно красивое.

– Ага, просто манданешься, – буркнул не выдержавший всей этой картины Майк

– Не обращай внимания, Эван. – продолжала лить патоку Олли, бросив на качка уничижающий взгляд. – Этот глупый мальчишка просто завидует.

В это время в аудиторию вошел преподаватель, и Оливия вынуждена была оставить парня в покое, чтоб вернуться на свое место.

Я же сидела, как на иголках, испытывая дикое желание обернуться и показать новенькому известный жест средним пальцем.

Едва занятие закончилось, на Эване тут же повисла щебечущая Рыжая, лишив меня возможности пообщаться с ним на предмет нахождения в этой стране, этом городе и этом конкретном университете. Бедная глупенькая Олли. Ее ждет в ближайшем будущем огромное разочарование.

Эван обожает посещать ночные клубы и бордели, но не затем, чтоб снять или купить себе женщину. Нет. Простых смертных он считает чем-то средним между животным и амебой. Ходят, едят, размножаются. Ух, ты, еще и разговаривают. Больше всего симпатяга любит наблюдать их пороки. Отправляясь в тур, он всегда выбирает самые злачные места, потому что мы в своем мире, далеки от всего этого. Живем слишком долго. Чувства притупляются, острота восприятия гаснет, а люди… Люди, они горят  пламенем, для нас непонятным, а потому притягательным. Многие из моих соотечественников, чтоб испытать все это на своей собственной шкуре, проживают короткие, но яркие жизни здесь, становясь кинозвездой, известным певцом или политиком, а потом, напитавшись человеческими страстями, типа «гибнут», на самом деле, отправляясь домой.

И вот теперь вопрос: за каким таким интересом это тип оказался в университете? Учеба – самое последнее, что его когда-либо волновало.

Я шла следом за Эваном и Рыжей в надежде, что она все же отлипнет от него, дав нам возможность пообщаться.

– Алиса!

Так, конечно, можно сойти с ума. Он постоянно теперь будет меня преследовать? Я с равнодушной улыбкой на лице, скрывающей желание стукнуть его в лоб чем-нибудь покрепче, повернулась к наследнику, бегущему следом.

– Да, Итон. Я тебя очень внимательно слушаю.

– Ну, куда же ты, любимая?

Жесть. Он и раньше-то умом не блистал, а теперь, после неудачного обряда у меня вообще такое чувство, что я разговариваю либо с младенцем, либо с ненормальным.

– Ты все время убегаешь? Я подумал… Это из-за Уилсона, да? Тогда он же устроил это цирк в ресторане. И на стоянке… Вы общались долго.

– Долго?!

Я очень старалась унять растущее бешенство, но получалось, прямо скажем, не очень.