Я сидел с прямой спиной, в окружении жухлой травы и наблюдал, как неохотно светлеет небо.

По моим ощущениям, шёл уже шестой час, и единственное, чего я хотел — спать.

Первые два часа было страшно, что не хватит энергии, следующие два часа — что нагрянут песьеголовые, а сейчас… Сейчас на все было плевать.

Умом я понимал, что раз помощь до сих пор не пришла, значит Зубоскал до заставы не добрался, но верить в это отказывался.

Время от времени меня посещали мысли перестать подпитывать парней и пойти на заставу самому, но я их тут же отгонял.

Ощущения призрачного перепутья не было, но я и так знал, что от сделанного выбора будет зависеть вся моя будущая жизнь.

Изредка в сознание приходил то один, то другой воин, и все, как один, осознав, в какой ситуации мы оказались, требовали прекратить тратить на них силу и спасти товарищей.

И эти слова разрывали мне сердце.

Я всю жизнь гордился тем, что старался помогать каждому живому существу, попавшему в беду, но пожертвовать своей жизнью…

Такие мысли меня никогда не посещали.

Сейчас же, умирающие воины с непривычной мне легкостью отдавали свои жизни за жизни друзей.

Для меня это было непонятно и даже дико, самым ярким чувством была… зависть.

Я завидовал каждому из них, ведь их окружали люди, готовые пожертвовать собственной жизнью, чтобы спасти даже не друга, а всего лишь боевого товарища.

Хотя, что значит «всего лишь»?

Парадоксально, но именно этот чертов рейд помог мне понять, что такое боевое братство и чему нас все-таки учат в кадетском корпусе…

«В Некросе вместо боевого братства культивировалась абсолютная лояльность Ковену, — за все шесть часов это была единственная ремарка Денебери. — Лояльность и бесстрашие перед лицом смерти. Второе привить удалось, первое — нет. Традиции корпуса некромантов оказались сильнее придумок шаманов».

Мне было не до сравнения корпуса некромантов и кадетского корпуса, но слова насчет отношения к смерти врезались в память.

Я крутил их и так, и эдак, и вынужден был признать, что некромант абсолютно прав.

Раньше я до чертиков боялся смерти, а после смерти родителей и вовсе начал бороться с любым её проявлением, но сейчас…

Сейчас мне было всё равно.