Я вытянул шею, всматриваясь в небо. Оно было ярким, но без солнца. Нет солнца на Саймионе.
– Вот и слава тебе, – сказал я басовитым голосом Шалтай-Болтая. Это прозвучало так забавно, что мне захотелось посмеяться. Поскольку голова моя была запрокинута, вместо смеха вырвалось глупое бульканье. Я рассмеялся сильнее, и из носа вытек ручеек слизи, благодаря чему стало еще смешнее.
Вдруг что-то толкнуло меня, и я упал. Я налетел на кого-то сзади, на старика с тростью, одетого в теплое пальто.
Он чопорно поднялся, а я стал дергать его за уголок пальто.
– Человек, сними ты это пальто. Это же глупость.
– Уберите от меня свои руки, – крикнул он, отцепив мои руки ударом своей трости. Он ушел.
Все мое лицо перекосило от смеха. В животе судороги.
– Вот, – сумел сказать я, – вот я у вас выяснить хочу. Выяснить у вас. Высвас. Васвыв. Вававава…
Было любопытно чувствовать, как двигается челюсть. Я двигал ею, и из горла вырывались звуки. Вибрация голосовых связок резонировала в лобных пазухах. Из носа потекло еще, и я снова стал хихикать, валяясь на тротуаре.
– Свинячьи сопли, – сказал я. Меня заклинило на последнем слове. – Сплиспли. Сплисплисплиспли… – Я сделал голос пронзительным и переделал слово в поросячий визг. Я знал, что в любой момент могу остановиться, но у меня совершенно не было причин останавливаться. Ну совсем никаких причин не было.
19. СЛАДКИЕ СЕРДЕЧКИ
Меня разбудил не кто иной, как тротуар.
– ВАЛИ ОТСЮДА, – сказал он, мягко покачивая меня. Я сел с ощущением, что оборвалось какое-то трансцедентальное откровение. А может, пробуждение и было откровением. Чем-то по поводу Одного и Множества.., я пока не улавливал, в чем дело. Я был в мокрых штанах. День еще не закончился, а может быть, уже и новый день начался. Точнее, заканчивался, давно перевалив за полдень.
Я оценил ущерб. Деньги и тридцать восьмой исчезли.
Книга все еще была при мне.
– СВИНЕНОК, – пробормотала она, когда я подбирал ее.
Я встал, шатаясь, и осмотрелся. Что-то определенно изменилось, пока я отсутствовал. Все ожило. Даже не знаю, по каким признакам я это понял. Потому что старый Тракки выглядел практически по-прежнему. Но на что бы я ни взглянул, было похоже на лицо.., даже глухие стены.
– КАК ДЕЛА, – твердо сказала соседняя стена.
– Я ухожу, – пробормотал я и двинулся вперед.
Жестянщик говорил, что Спек был в 43-м доме по 110-й улице. Может быть, Спек сумеет меня починить.