– Неважно, какие эмоции испытывает человек, – посмотрел на нее Кристиан и сел напротив. – Слегка зол он или пребывает в ярости – поступать так, как сделал этот Платон, – настоящее преступление. Поддавшись эмоциям, он оставил тебя на верную смерть. Не люблю это выражение и, наверное, впервые сам его использую, но ты, Кристина, очевидно, родилась в рубашке. Я с ужасом представляю, как не заметил бы следы от твоего снегохода и просто проехал мимо.

Его взгляд, в котором тепло сталкивалось с осуждением, задержался на её лице, а Кристина, мысленно превращаясь из спелого винограда в засохший изюм, с трудом увела виноватый взгляд в сторону.

– Ты здесь живешь? – спросила она, не решаясь снова посмотреть на него. Она видела боковым зрением, что Кристиан поставил перед ней тарелку, столовые приборы и белую кружку, но старательно делала вид, будто её внимание было вновь охвачено стильным интерьером.

– Прячусь здесь от суеты большого города. Можно сказать, что это мое тайное убежище.

– О котором знает твоя сестра, – улыбнулась Кристина. – Учитывая, что на мне её одежда.

– Ага, – усмехнулся Кристиан, нарезая яичницу. – Я приезжаю сюда, когда чувствую, что нуждаюсь в передышке. Когда хочу побыть один и просто стать частью природы. Подальше от Интернета, связи, телефона и всего, без чего жизнь современного человека не может нормально функционировать.

Кристина опустила глаза в тарелку и почему-то не смогла скрыть улыбку.

– Прошу прощения, что помешала твоему уединению и доставила столько хлопот.

– В этом доме давно не было гостей, – с улыбкой сказал Кристиан. – А заблудившихся юных девушек вообще никогда. Сколько тебе лет?

– Опасаешься, что мне нет ещё восемнадцати и я сбежала от родителей, которые сейчас разыскивают меня с полицией и собаками?

Кристиан никак не отреагировал на её невинную шутку. Вместо ожидаемой улыбки, он опустил приборы на края тарелки и, поставив локти на стол, внимательно посмотрел на Кристину. Она едва не подавилась кусочком белка.

– Ты совсем не похожа на девушку, которая от чего-то или кого-то бежит. Скорее наоборот. Ты идешь навстречу.

– Мне двадцать два! – коротко улыбнулась она и принялась активно нарезать яичницу, хотя до этой минуты делала это очень медленно. – В коридоре так много фотографий. Играешь в хоккей?

И что на нее нашло? Она и не думала обсуждать эту тему, хотя очевидные элементы интерьера не могли не добавить к списку обсуждаемых тем хоккей! Поддавшись волнению, трусливый язык не нарочно подставил её.

– Раньше играл. Бросил, когда мне было двадцать два.

Кристина и не заметила, как её руки с вилкой и ножом так и зависли над очередным куском белка с растекшимся желтком. Голос четырнадцатилетнего Игната вырвался из запертого ящика воспоминаний…