– Я боялся, что вас вместе со всеми в милицию заберут…
– Могли… Слава Богу, что отпустили. Там оказался толковый следователь по фамилии Званцев. Он-то меня и отпустил. А что сам чай не пьешь?
– Уже успел два стакана до вашего прихода выпить. Постой-ка всю ночь на улице…
– Тебя никто не заставлял. Сам пошел.
– А я и не жалею, – сказал и тут же поменял тему разговора, спросив Георгия: – А вы видели ангелов?
– Когда был маленьким, то часто. А в последний раз перед самой войной, как я теперь уже понимаю, по вере и любви своею любимой матушки, был вознесен ими до третьего неба…
– Они красивые?
– Ангелы? Я бы сказал, что ты один из них, да боюсь, что возгордишься… А теперь давай-ка спать. Завтра сюда придет Примус с подношением…
И они разошлись по своим комнатам.
Фома в ту ночь долго не мог заснуть, представляя, как он вместе с ангелами играет в прятки в облаках…
А игумен Георгий, намотавшись за день, заснул, лишь успев положить свою голову на подушку…
О внезапной смерти директора цирка Маргомакса его жена и Зоя, попавшие ночью в облаву, узнали уже под утро в районном отделении милиции от того же старшего лейтенанта Званцева. К ним не было каких-либо претензий, так как они пришли в этот притон в поисках хозяина и мужа, а потому их отпустили.
Правда, чуть позже на выходе из отделения милиции к Зое подошли двое строгих и представительных мужчин и попросили помощи в опознании тела директора цирка. На вопрос, почему пригласили ее, а не жену директора цирка, ей вежливо ответили, что беспокоятся за ее драгоценное здоровье…
Так Зоя вместо морга попала в дом к вору в законе Примусу.
В этот же день, уже ближе к полудню, в гостинице «Иртыш» состоялась еще одна любопытная и не менее важная встреча.
Примус решил сам прийти в гостиницу с нотариусом и убедиться, что монах сохранит в тайне то, чему был свидетелем вчера ночью.
И принес для этой цели деньги…
Георгий в светлом цивильном костюме открыл дверь.
– Рад видеть вас, святой отец, во здравии, – начал Примус. – Как и было вчера обещано, мы принесли вам то, что завещал наш общий друг… Но на известных вам, естественно, условиях. Хотя о чем я вам говорю, тайна исповеди испокон веков сохранялась церковью в незыблемости…
И оставив портфель при входе, собрался уходить.