ГЛАВА ПЯТАЯ

Дурные сны, бессонница.

Звонок Мег разбудил меня – напомнила о должниках, никаких разговоров о зеленом шелке. Я сказал: «Конечно, конечно», – повесил трубку и настропалил Джека Вудса, посулив ему двадцать процентов от каждого доллара должников. Он выцыганил еще пять, на чем мы и сошлись.

Рабочие звонки: Ван Метеру, Питу Бондюрану, Фреду Турентайну. Три зеленых огонька: жучок в квартире Ла Верны установлен; в спальне притаился фотограф. Дискант – хвост и прослушка установили: дружеские посиделки в стейк-хаусе Олли Хэммонда в 18: 00.

А вот и наживка: наша птичка для комми. Пит сказал, что «Строго секретно» просто пальчики оближет: «розовый» политикан спотыкается о собственный член.

Звоню в Отдел по борьбе с наркотиками: Дэна Уилхайта нет на месте – я оставил ему сообщение. Сон – плохой, хуже некуда: кошмарные Кафесьяны. Джуниор прошлым вечером – насмешил: «Я знаю, что ты считаешь, что я не гожусь для Бюро, но я тебе покажу. Вот увидишь, покажу!»

Пять вечера – к черту спать.

Я умылся, заглянул в «Геральд» – «Чавес Рейвин» потеснила с первых полос моего летуна. Боб Галлодет: «Латиноамериканцы, которые лишатся своих жилищ, получат достойную компенсацию, и в конце концов стадион для „Лос-Анджелес Доджерс" станет гордостью горожан всех цветов кожи».

Какая прелесть – я даже забыл про Кафесьянов.