Она продолжает прибираться, а потом садится за свой стол у окна, выравнивает фиолетовую тетрадь от «Молескин», кружку для кофе с Вирджинией Вульф и открывает ноутбук. Она похожа на жирафа, такая высокая и худая, вытянула ноги вперед, так что они торчат из-под стола. Всегда одно и то же: она затягивается электронной сигаретой с тихим звуком, похожим на фырканье, а затем начинает стучать по клавиатуре, работая над романом под названием «Дама, знающая толк в преступлениях», сиквел к предыдущим частям: «Убийства на Примроуз-хилл» и «Смерть перед завтраком». Она называет свои книги «уютными историями про убийства», и у них предостаточно фанатов, что позволяет ей держать магазинчик. Дафна говорит, многие заводят бизнес, чтобы поддерживать свое тщеславие, издавая книги, но она пишет книги, чтобы поддерживать бизнес. Я бы сказала, что половину своего времени она тратит на книги, а вторую – на заведомо обреченный на провал квест по поиску возлюбленного через сайты знакомств.

Моя работа заключается в том, чтобы помогать покупателям, таким как мистер Ахмед, который раз в месяц покупает по одной книге Вудхауза в твердой обложке для своей коллекции, чтобы оставить в наследство своему сыну. Или Уилф, который работает в агентстве недвижимости «Уиллесден Эстейтс» через дорогу и любит триллеры, особенно Харлана Кобена. Уилф в магазине кажется инородным элементом: крупный, рыжий, шагает широко и как-то неряшливо, у него всегда такой вид, как будто он хочет сделать важное заявление, но еще не решил о чем. Дафна называет его «мешком картошки» или «увальнем», но я точно знаю, она относится к нему хорошо. Всегда замечает, если его не было несколько дней подряд.

Когда в магазине никого нет, я занимаюсь заказами и возвратами и приношу Дафне кофе, она любит крепкий и черный, без сахара. Иногда она встает и ходит туда-сюда, раздумывая, что бы ей написать дальше, и мне нравится слушать стук ее каблуков по деревянному полу. Потом она вдруг останавливается, восклицая что-нибудь вроде: «Проклятье! Понятия не имею, как это сделать. Хочешь булочку с помадкой?» – и я иду в булочную. Сегодня, впрочем, она продолжает сидеть, вытянув ноги и уставившись в экран, как будто надеясь, что роман напишет себя сам. Дафне около пятидесяти, она носит мини-юбки и байкерские кожаные куртки, так что она точно волк в овечьей шкуре. Но, надо сказать, ей это все к лицу.

Время идет очень медленно, возможно, это потому, что я знаю – сюда придет Тильда. Покупателей сегодня человек пять от силы, и трое из них ничего не приобретают, так что технически они даже не покупатели, а один из них берет открытку «Удачи на новой работе» со стойки рядом с кассой. Клиенты проходят мимо Дафны, как будто ее там и нет. Учитывая рост и очевидный факт ее присутствия, это наводит на мысль, что они прошли бы мимо, даже если бы там сидела обезьяна. Впрочем, Дафна довольна, что ее не прерывают. Ей нравится сочетание активной деятельности и анонимности, возникает ощущение, что она купила собственную кофейню. Уютнее, чем «Старбакс», благодаря книгам и без всяких там крошек на полу.

Около часа дня заходит Уилф, рассказывает, что закончил читать «Не говори никому», и спрашивает, могу ли я что-нибудь еще ему посоветовать. Дафна бросает: «Снова вы», – на что он просто пожал плечами и ответил, что быстро читает. Затем он говорит, что хотел бы начать что-то новое, и спрашивает, читала ли я Джона Гришэма. Он смотрит на меня почти пристально, разглядывая волосы, а потом печально переводя взгляд вдаль. Чувствую, что отвожу взгляд и смотрю куда-то на уровень его груди, а не на лицо, – меня охватывает дикое смущение. Но я стараюсь вести себя как обычно и советую ему почитать кого-нибудь из скандинавских авторов. Когда я рассказываю о «Художнике», звенит колокольчик на двери и входит Тильда в длинном твидовом пальто, которое кажется мужским, потому что велико ей в плечах, и в мужской же фетровой шляпе. Она бы смотрелась в этом нелепо в любое время, но в такую жару она выглядит просто как умалишенная. Поскольку я занята разговором с Уилфом, она разглядывает книги, берет что-то с полки в отделе самообслуживания, хотя я не думаю, что она из тех людей, которые читают «Ешь, молись, люби». Как я и боялась, Дафна пялится на нее, не сводя глаз, как собака, увидевшая кролика, а затем встает и говорит:

– Привет, я Дафна, хозяйка этого магазина.

Тильда не улыбается, но вежливо протягивает руку и говорит: «Здравствуйте». Дафна начинает щебетать что-то высоким голосом, рассказывая, какая я замечательная работница, что всегда прихожу вовремя, активно интересуюсь книжным делом, добавляя: «Я очень привязана к Калли и всерьез забочусь о ней». Ненавижу то, как присутствие Тильды воздействует на людей: они так унижаются, чтобы впечатлить ее или показаться приятными, даже Дафна, которая вроде бы вполне уверенный в себе человек. Это типичная история – говорить обо мне покровительственным тоном и считать Тильду старшей. Но мы двойняшки. И, ох, если бы они знали, что на самом деле это я за ней присматриваю.

– Ладно, – говорю я. – Пойдем.

Я понимаю, что оставила Уилфа без конкретной рекомендации, поэтому, пробормотав извинение, забираю сумку и замечаю его несчастный вид. Он как неряшливый пес, которому сказали, что с ним не пойдут гулять. «Дафна может помочь», – говорю ему я, думая о том, что Дафна заведет разговор о Тильде, стоит нам только уйти: о том, как она была великолепна в некоторых телесериалах и как странно выглядит сейчас. И о том, что она уже давно нигде не снималась. Я просто знаю, что это будет так.

Я беру Тильду за руку и быстро веду ее к «Олбани». Это местечко всего в паре минут отсюда, в нем нет ничего особенного: обычный деревянный пол, ветхие столики, которые будут шататься, пока не подложишь подставку для пивной кружки под одну из ножек. Мы выбираем пустой стол в углу.

– Я угощаю. Что будешь?

Она окидывает взглядом бар.

– Боже, я не знаю. – Ее голос кажется утомленным, словно ни паб, ни еда в нем не отвечают ее высоким стандартам. – Ну, пусть будет какой-нибудь черничный маффин и бокал белого вина.

Странный выбор для обеда, но я не подвергаю его сомнению, а себе заказываю сэндвич с сыром и мармайтом[6] и кока-колу, затем иду обратно к столику, аккуратно удерживая все на подносе, в то время как Тильда сидит, опираясь на локоть, и настороженно озирается по сторонам. Она положила шляпу на свободный стул, но до сих пор не сняла пальто и вздрагивает от холода, взбивая прическу и зарываясь в волосы руками, и я замечаю, насколько тонкие у нее запястья, насколько бледная и потускневшая кожа. Я хочу задрать ей рукава, чтобы проверить, нет ли отметин на руках. Но не делаю этого, мне очевидно, что даже при таком худом лице и потрескавшихся губах она все еще выглядит как звезда, несмотря ни на что. У нее широко посаженные голубые глаза, которые люди находят красивыми, высокие скулы. Если не знать ее так же хорошо, как знаю я, можно подумать, что бледность придает ей особый шик или романтичность.

– Ну, Калли, как все?

– Уже два месяца прошло.

– Знаю. Я что-то совсем залегла на дно. Читаю всякие дурные сценарии. Ты даже не представляешь, сколько дерьма мне присылают, приходится бороться с ним практически безоружной. Это изматывает.

Я смотрю на нее с недоверием.

– Как там Феликс?

Она уставилась на маффин, а затем отвечает мне отрывисто, как будто это не разговор, а эсэмэска.