И все-таки она вернулась во дворец. Они долго спорили. Уже ушли Киаран и Велех, солнце давно перевалило за полдень, а Ева все доказывала, что это последний раз и если она не узнает, где плиты, то идет к Хитки.

— Как бы я не хотел, чтобы ты так же оставалась в забытьи, но слишком опасно возвращаться.

— Церон очень самоуверен, Гор. И ты это знаешь. Падок на обожание женщин…И я не хочу вспоминать.

Смерив Еву недовольным взглядом, тот повернулся к окну.

— Гор, там настолько все плохо было?

В глазах Гора застыло нечто необъяснимое. Какая-то неприкрытая тоска и горечь, столь не характерная для вечно чересчур самоуверенного сокольничего.

— Ты предал ее, Эвиту?

— Какой смысл это обсуждать? Если ты даже не уверена, чужая она тебе или нет.

Внутри тоскливо заныло.

— Это…Да это не важно.

Хлопнув ладонью по столу, тот вскочив, оказался рядом и навис угрожающей горой.

— Я сполна расплатился Эви, — в глазах промелькнула смесь ярости и обиды, — ты тоже времени даром не теряла. Вышла замуж, устраивала личную жизнь.

— Я ничего не помнила! И он умер. — Чувствуя как на глаза накатывают горячие слезы, выкрикнула ему в лицо Ева.

В плечи вцепились стальные руки и подтянув к себе так, что пришлось почти на носочках стоять, Гор гаркнул в ответ, буквально замораживая той болью, что искрилась в амаранте глаз.

— А я помнил. И жил. — Темные глаза остановились на ее губах и ей стало по черту на претензии, — если вспомнишь…Возможно опять сбежишь. И снова буду искать тебя.

Она сама потянулась к нему, скользнув ладонями по твердо сжатой челюсти, скулам, чувствуя, как под пальцами расслабляются мышцы. Гор не раздумывал, мгновенно ответив горячими поцелуями на лице, шее…

— Один час, Гор и я возвращаюсь во дворец.

— Ты удачно нашла время выпрашивать.

Как только она появилась в крыле, где обитали фрейлины, за ней темной тенью, нарисовалась Руанет.