Надо было разбираться с крикуном из толпы. Тыгын опять пожалел, что не взял с собой ни одного шамана. Это надо исправить. Привезут этого байчика, с шаманом будем допрашивать, так вернее будет. А сейчас поджарим пятки Арчаху и всё узнаем Нет. Поджарить пятки – это привычно. Надо сделать всё наоборот.

Тыгын подозвал Бэргэна и Талгата.

— Талгат, ты сейчас срочно пошли людей, пусть к следующей стоянке привезут из обоза шамана. Скажешь, что надо смутьяна допрашивать, он знает, что с собой взять. Ещё раз пошли людей по дороге впереди нас, чтобы никто, ты слышишь, никто, не попался нам на пути. Если увидите дружинников Эллэя, мне пошлете гонца, а сами постараетесь их задержать. Всё иди, времени у нас мало.

— Слушаюсь, господин, — ответил Талгат.

— Теперь ты, Бэргэн.

— Я весь внимание, великий, — склонился Бэргэн в поклоне.

— Тебе ничего не кажется странным в событиях последних дней?

— Всё странное, господин. Крестьяне напали на Улахан Бабай Тойона. Это неслыханно.

— Так вот. Сейчас ты будешь пугать этого, как его… Арчаха. А на меня не обращай внимания. И еще.

Тыгын рассказал Бэргэну свой план по запутыванию вероятных врагов. Рассказал и про скрытые смыслы. Бэргэн помотал головой, но, похоже, ничего не понял. Не дело воина рассуждать о тайном, дело воина – рубить врага и выполнять приказы Тойона. Тогда Тыгын сказал так.

— Мы не знаем, что происходит на самом деле. Все, как в черном бурдюке. Снаружи бурдюк, как бурдюк, а что внутри – неизвестно. Для этого мы должны ударить пару раз по бурдюку палкой, и тогда сразу станет ясно, вода там, дерьмо или песок.

— Кому прикажете ударить, господин? Мы махом!

Бэргэн понимал, что от таких новостей ему лично ничего, кроме неприятностей и лишней работы, ничего не светит, поэтому неумело притворялся дураком.

— Ты своей жене будешь мозги кизяком посыпать, — сказал на это Тыгын, — а сейчас иди, побей горлопана и приведи ко мне. Тыгын к этому времени надумал, что лучше всего заболеть смертельной болезнью, а внучка посидит рядом, вроде как ухаживает, но на самом деле путь тоже слушает. Все-таки, думал он, мы, старики, связаны традициями сильнее всех, а у молодёжи ум острее, может увидит события иначе, нежели сам Тыгын.

Бэргэн подвел Арчаха, опухшего и сверкающего свежими синяками под глазами, к Тыгыну и поклонился:

— Господин, я привел к тебе нашего гостя.

— О, гость в дом, — прошамкал Тыгын, — радость в дом. Бэргэн, ты не обижал нашего гостя? Почему у него такое расстроенное лицо? Я накажу тебя, бестолковый! Садитесь, уважаемый.

— Кланяйся, придурок, Улахан Бабай Тойон тебе милость оказывает, — пнул горлопана под копчик Бэргэн.

Арчах свалился возле костра.

— Угощайтесь, уважаемый. У нас всё по-походному, разносолов нет.