На ее лице появилось знакомое мне упрямое выражение.
— Мне понравилось, как ты говорил, — начала она, — что не хочешь никаких неприятностей для моей страны. Но это именно моя страна, и я могу бороться точно так, как и каждый другой.
Я чуть не расхохотался.
— А что ты знаешь о борьбе?
— Столько, сколько и каждый житель Исландии.
В этом она была права.
— Но ты даже не представляешь, что за этим всем кроется.
— А ты?
— Начинаю кое о чем догадываться. Как раз окончательно убедился, что Слэйд — русский агент, а Кенникена я зарядил, как карабин, и направил на Слэйда. Когда они встретятся, заряд, бесспорно, взорвется.
Я не хотел бы в тот момент оказаться на месте Слэйда. Кенникен принадлежит к поборникам активных действий.
— Что случилось вчера вечером? Было жарко?
Я закрыл багажник.
— Это были не самые счастливые минуты в моей жизни, — коротко ответил. — Собери и отнеси все вещи в дом. Через час здесь никого не должно быть.
Я достал и разложил карту.
— Куда ты сейчас едешь?
— В Рейкьявик. Но сначала еще хочу заехать в Кеблавик.
— В таком случае ты выбрал плохой маршрут. Сначала ты заедешь в Рейкьявик, разве что поедешь на юг, через Хверагерди.
— В том-то и загвоздка, — произнес медленно и скривился, глядя на карту.
Сеть дорог, которую я представлял, действительно существовала, но далеко не такая. Я не знал, насколько соответствовали истине кадровые проблемы в Конторе, однако имел возможность убедиться, что они не относились к руководству Кенникена. До этого времени я насчитал в его окружении десять человек.
Один лишь взгляд, брошенный на карту, убеждал, что для полной блокады полуострова Рейкьянес от восточной части страны достаточно поставить людей в двух пунктах: Тингветлир и Хверагерди. Если бы я захотел проехать через один из тех городов на небольшой скорости, легко оказался бы обнаруженным. С другой стороны, езда на полной скорости вызвала бы еще больше подозрения. А радиотелефон, так необходимый мне совсем недавно, сейчас сработал бы против меня, и вскоре все они сидели бы у меня на хвосте.