— Через две минуты.
Взгляд Эмили метался между матерью и дедом с бабкой.
— Я боюсь.
— Не бойся, радость моя. Я обещаю тебе, что приду через несколько минут.
Эмили колебалась, и Джейн поняла, что девочка помнит, как ее мать уже один раз обещала прийти за ней, но нарушила свое обещание.
— Хорошо, — наконец решилась Эмили и побежала к двери, затем внезапно остановилась, когда заговорила Дорис Уиттекер.
— Твой папочка хочет, чтобы ты осталась с нами, — громко сказала ей миссис Уиттекер. — Ты же не хочешь обидеть папочку, правда, дорогая?
Эмили промолчала и взялась за ручку двери.
— Может быть, ты хотя бы поцелуешь и обнимешь на прощание своих бабушку и дедушку?
Эмили нерешительно взглянула на мать.
— Я не думаю, что это хорошая идея. По крайней мере, сейчас этого делать не следует, — проговорила Джейн, размышляя, что случится, если дойдет до физического столкновения.
— Может, ты хочешь и про нас рассказывать ей свои лживые басни? — спросила Дорис. Ее муж погрузился в молчание. Он всегда любил уклоняться от ссор, так ему было удобнее.
— Иди, девочка моя, — велела Джейн дочери, — я сейчас тоже приду.
— Я пошлю вам
Эмили застенчиво улыбнулась матери, подчеркнуто не замечая ножниц в ее руке, открыла дверь коттеджа и вышла на улицу.
Дорис Уиттекер расправила плечи и вздернула вверх подбородок.
— Далеко вы не уйдете. Мы доберемся до телефона и позвоним в полицию. Если, конечно, вы не свяжете нас, перед тем как уехать.
Джейн опустила ножницы, хотя их острия оставались направленными на супругов.
— Я могу догадаться, что Майкл рассказывал вам обо мне, — начала она, — и хочу, чтобы вы знали, что…
— Нас не интересует ваша ложь, — крикнула Дорис Уиттекер, зажимая уши ладонями, — как вы смеете сочинять подобные ужасные истории? Как смеете вы порочить доброе имя нашего сына? Только сумасшедшая может делать такие вещи.