– Камеру три – в правый угол! – заорал кто-то в рацию за моей спиной.

Я отшатнулась от неожиданности. Судя по подготовке, намечались серьезные съемки, и это не смущало моих попутчиков – они точно знали, куда приехали. Выглядеть в их глазах идиоткой и спрашивать про «санаторий» не хотелось. Я позвонила Вике, но она не брала трубку. Прислушиваясь к обрывкам бесед, я обошла павильон. По-русски разговаривали пятеро, включая меня: отец и сын из села под Хабаровском, грудастая блондинка из Житомира и хмурый бородач из Чечни. Все обсуждали выигрыш, и я могла лишь строить догадки, что они имеют в виду, пока не увидела надпись «Золотое руно» на одном из баннеров. Вбив словосочетание в поисковик, я обнаружила, что так называется иностранное шоу с конкурсами на выживание в тяжелых природных условиях. На сайте находилось мало подробностей, только фотографии участников предыдущих сезонов и описание главного приза – изготовленной из золота шкуры барана. Прикинув примерные вес и стоимость «руна», я пришла в состояние шока от количества нулей и решила, что Вика сошла с ума. Юркнув за осветительную установку, я снова набрала номер подруги. В этот раз она ответила после первого гудка.

– Ты отправила меня на реалити-шоу? – возмущенно прошипела я в трубку, услышав веселое «алло». – Не скалолазание, так квесты?

– Зная правду, ты бы никогда не согласилась.

С замечанием было трудно спорить, но я продолжала:

– Я и сейчас не соглашусь. Какого черта…

– Хватит! – перебила меня Вика. Ее голос стал суровым. – Ты слишком долго торчала в четырех стенах и теперь хватаешься за любой повод, лишь бы вернуться на удобный диван. И не дай бог, кто-то вытолкнет тебя из зоны комфорта. Это даже не трусость… а лень! Давай, возвращайся в квартиру, где каждый угол будет напоминать о потерях. Тихо плачь и деградируй. Ведь даже самой себе ты не в силах доказать, что способна чего-то достичь!

Она нажала «отбой», а мне неожиданно стало стыдно. Парадокс – я никому не мешала своим бездействием, но упрек почему-то задел за живое. Я принялась названивать Вике, но она сбрасывала вызовы.

– Вот и вернусь, – проворчала я, убирая сотовый в карман. – Мне решать, как жить. Захочу – до старости на диване просижу! Или…

– Привет. Ты Селина? – в укрытие заглянул смуглый испанец, не пропустивший ни одной девушки в павильоне. Виляя бедрами, он подошел ближе и попытался театрально поцеловать мне руку. – Я Диего.

– Селина, – протянув звук «е», пояснила я. – Это не имя, а фамилия.

Ему было все равно, как меня зовут. Отвесив пару банальных комплиментов и не почувствовав интереса, он сбавил напор. Я не старалась поддержать беседу, и Диего быстро переключил свое внимание на украинку – та охотно кокетничала со всеми. Слоняясь по павильону, я незаметно для себя свернула к ближайшему столику парикмахера – пусть хоть прическу сделают перед отъездом, – а потом пересела к гримеру.

– Мисс Селина? – снова с ударением на второй слог поинтересовался кто-то из съемочной группы, когда мне красили глаза.

Я устало кивнула – бесполезно исправлять, все равно исковеркают. Хоть горшком называйте, как говорится.

– Вы следующая.

Меня усадили в кресло перед камерой и принялись задавать вопросы из уже знакомого списка: возраст, дата и место рождения, количество родственников. Щурясь от света прожектора, я отвечала невпопад. Слова Вики не выходили у меня из головы. Неужели я действительно ничего собой не представляю?

Когда интервью закончилось, я продолжила медленно перемещаться по павильону. Вокруг по-прежнему толпился народ; мексиканцы наедались у стола с закусками, поляки смотрели новости по телевизору, а испанец, потеряв где-то украинку, приставал к новым девушкам. Потоптавшись у экрана, я нырнула за кофры от колонок и, прокравшись мимо охранников, выскользнула из студии незамеченной. И сразу почувствовала, что стало легче дышать. Я улыбнулась. И следом пришло озарение – останусь и докажу, что умею не только сидеть на диване. Вика зря считает меня лентяйкой.

Осмотревшись, я прошлась по тропинке до ближайшего дома. Павильон посреди деревни выглядел неуместно, как корона на голове бродяги. Покосившиеся избы стояли вокруг, как калеки на паперти около благодетельницы, раздающей милостыню. Около дома из земли торчала покосившаяся часть сруба колодца; бревна наполовину сгнили, провалившись внутрь, цепь на барабане заржавела, но, судя по невысохшей луже вокруг, им продолжали пользоваться. Раздался скрип калитки, и мимо меня к колодцу медленно проковыляла старуха, бормоча что-то себе под нос.

– Бабуль, водичка вкусная? – поинтересовалась я, делая шаг ближе, на случай, если ей понадобится помощь с ведром.

– Водица как водица, – она подняла на меня глаза и испуганно шарахнулась в сторону.