— Закрой пасть и не хами, Марио, Змея или как там тебя еще, — не выдержал я. — И вообще, сделай такое одолжение… Сдохни!
Свистящий смех. Неудивительно, вряд ли Змея сломя голову бросится выполнять мое душевное пожелание.
— Наивный… Но рис-сковый. Приятно будет тебя убить… И с-с Малковиц-ссем хорошо придумал. Не человек, а схирр.
— Лио, будь так любезна, переведи это непонятное слово, — попросил я боевую и не только подругу. — Если оно имеет хоть чуточку уничижительный оттенок, я ему с тыла набор шаров для бильярда затолкаю, а потом пургеном напою.
— Да нет, не нервничай ты так. Крест. Схирр — это маленький и милый с виду зверек. Но ядовитый как десяток змей.
— Порадовала. Тогда я его просто убью.
— Жду тебя на Острове Боли, Крес-ст.
Неяркая вспышка, запах болота и трупного разложения… Все, Змея исчез, оставив после себя только труп монстра и взбудораженное магическое пространство. Даже след от подпитывающего канала оборвался, не оставив ни малейшего следа.
Глава 28
«… Проповедуйте извращенные виды секса, гомофилию и полигамию. Народ должен получать удовольствие не только от участия в процессе однополой любви, но и от наблюдения за подобным. Пусть общественная психика постоянно пребудет в дымке ложных удовольствий и сладострастия — так намного труднее распознать реальность.
Извращенный секс хорош не только для психологической коррекции общества, но и работает против нормального человека. Занимаясь однополой любовью, преклоняясь перед идолами искусственных фаллосов, имитаторов вагины и других искусственных заменителей половых органов, представитель человеческой массы теряет способность к воспроизведению. Как не может родиться ребенок от резиновой куклы для удовольствий, так не сможет родиться он после полового акта между двумя однополыми особями. В скором времени извращенцы помогут нам в вырождении общества. Все больше свободно мыслящих граждан-настандартов будут подвергаться сомнительным наслаждением. И все меньше будет вероятность того, что у них появятся дети.
Проповедуйте насилие и смерть. Делайте онлайн-трансляции всяческих зверств и кровавых убийств. Задействуйте преступников и извращенцев на роль жертв и на роль охотников. Пусть люди убивают друг друга, а общество пусть рукоплещет перед экранами телевизоров. Помните, чем больше насилия гражданин видит каждый день на экране, тем меньше он будет протестовать, встретившись с этим на улице. Никто не станет возражать, если на его глазах убьют кого-нибудь из нестандартно мыслящих.
Используйте публичные казни, но таким образом, чтобы жертвы не могли ничего сказать в свое оправдание. Делайте из обычных людей страшных преступников, а настоящим убийцам даруйте невысокие посты. Помните, что никто не будет вам так предан и хорош в исполнении задач, как амнистированный убийца, прошедший психологическую ломку…»
— Пройдоха, тварь, выползок больной манией величия гадюки! — искренне и от всей души высказалась Пламенеющая, едва опасность по сути своей миновала. — Опять ушел.
— Не нервничай, радость моя. Уполз, понимаю, но ты сама сказала, что ему от этого столкновения куча неприятностей гарантирована. И еще что-то хотела сказать… Что?
— У него здесь, в этой реальности, подготовлено логово. То самое, где он будет ощущать себя в безопасности и не только. Это логово… Его можно использовать для Прорыва.
Я невольно поморщился. Опять незнакомое определение, которыми Лио разбрасывается столь легко, аж оторопь берет. Словно и забыла о моей довольно слабой осведомленности. Понимаю, она знает, что часть сведений я взял из ее разума, но не все же.
— Прорыв… Крест, это страшное слово, если понимаешь его суть. Я, к примеру, просто хочу обосноваться тут, стать более могущественной. Это не Прорыв, это просто проникновение в закрытый до этого мир. Магия, новая встряска, изменение всего — да. Но это будет в порядке вещей, постепенно. При Прорыве все меняется разом — жестоко, тупо, примитивно. И кто прорвется сюда под покровом такого мощнейшего ритуала я не знаю. Никто не знает.