Долго вопрос в режиме ожидания не лежал – председатель сама звонит:

– Сверхзанятой староста Матус, здравствуйте!

Её голос, хоть и с подколом, – играет тонкими струнами души.

– Я Вас приветствую, многоуважаемый председатель, – подхватил я тон. – Трудно передать всю глубину раскаяния, что терзает меня. Если бы Вы сейчас не осчастливили меня переливами своего голоса, то через секунду бы я сам звонил и внимал Вам.

– Ма-а-атус! – воскликнула Вероника. – Ты своим красноречием, когда-нибудь… Так! – обрёл её голос крепость и командные нотки. – Зайдите ко мне, староста.

Я воспылал и с лёгким хрипом:

– Минутку!

То, что от длинной перемены осталась половина уже не волнует, а волнующим стал путь по коридору до знакомой резной двери. Фантазия уже нарисовала Веронику за рабочим столом с грозным взглядом фиалковых глаз. Такой образ рисуется быстрее других, ведь взрослея жесткой среде, какая царит в несущей титаническую ответственность семье Исинн, легче простого стать кремнем в женском обличии.

Вероника, в прекрасной форме Бастиона, изящно склонилась расставить приборы на столике. Ароматы её духов, кабинета и кофе, тут же вскружили голову. В обращённом на меня взгляде лёгкий испуг – вошёл без стука, а значит хозяйка кабинета сильно увлечена действием, хотя с её способностями, меня можно было почувствовать ещё на половине пути. Фиалковый огонь мерцает, добавляя колдовства моменту. Время мерно продолжило путь и Вероника с улыбкой произносит:

– Вновь ты на входе застыл, хотя и вошёл смелее обычного.

– Если честно, то дабы объяснить это, вновь потребуется красноречие, – признался я, только сейчас находя силы сойти с места. И всё же, спустя пару шагов, остановился в нерешительности.

– Нельзя сказать, что я против, – рассмеялась Вероника и вдруг взяв за руку, потянула за столик. – Садись.

– Вот, что бывает, когда давно к тебе не заходишь – уже и шевельнуться без приглашения трудно, – мято оправдался я.

– Вот и заходи чаще! – хихикнула она. – Угощайся, Матус.

Последние скобы стеснения спали и я принялся за вкусности, попутно нахваливая и прославляя Веронику. Когда она протягивала угощение, я залюбовался кольцами, которых ранее не видел. Первое – изящное, из белого золота с загадочным камнем фиолетового цвета. Это на указательном, а следом – деревянное с рунами. К нему я испытал трепет.

На мой вопрос, магистр отвечает:

– Странно, что вообще заметил, но это и показательно – аномалию с Волох ведь тоже ты обнаружил. Сапфир больше украшает, но надет для маскировки деревянного. В рамках нашего замысла, я предприняла меры подготовки. Папе этого знать не следует, поэтому и маскирую с помощью него, – покрутила Вероника колечко большим пальцем.

Я с удивлением спрашиваю:

– Вообще-то да – почему мы не попросим помощи у твоего отца?

– Много нежелательных последствий будет, – пояснила девушка, помрачнев. – Давай расскажу сначала в чём разница между нашими с папой воззрениями на магию. Он считает, что всё связанное с магией нужно корчевать или подвергнуть забвению. Это даже не сколько его, как мнение Совета. А я считаю правильной позицию предков – медленно выводить магическое оперирование из обихода, сохраняя знания и умение среди хранителей. Раньше так и было, пока в Совете было большинство представителей из кланов или орденов.