— Красиво! — сказал Александр, глядя на черкеса из-под ладони. — Я так, наверное, не смогу.
— Я тебя научу, — сказала Аза, глядя на него сквозь прищуренные веки.
Александр сдерживал свою Герду, гарцующую рядом с возком.
— В тебе и впрямь сила сильная. Ты весь горишь!
— Это солнце! — рассмеялся Александр, стараясь, чтобы тень от него падала на её глаза.
— Да, это солнце! — согласилась Аза.
Санька хмыкнул, сжал пятками Герду и тоже рванулся за Салтанкулом.
В Воронеже они не задержались. Здесь Санька всё знал и всё видел, а вот то, что делается в цехах, показывать никому не хотел. Да и правила пожарной безопасности не позволяли. Поэтому они выставили лагерь и переночевали на нижних порубах и поутру двинулись дальше.
Примерно дня через три вслед за ними выехали двадцать больших буеров, снаряжённых двадцатифунтовыми пушками и мортирами, и сорок буеров с боеприпасами. Гружёные буера катились не сильно быстрее лошадок, и сопровождающие их пять сотен всадников от них не отставали.
В устье Саранты Александр задержался только для того чтобы передать дядьям гостинцы от Мокши и Лёксы. Никто из родичей его в новом облике не признал, хотя разглядывали его с интересом. Страха и пиетета перед царём у дончан и мокшан не было. Кланяться кланялись, но спины не гнули и взгляды не прятали.
Санькины родичи вернулись в Саранту, как только узнали о набеге на городок литовцев. Схоронили убитых селян, и долгое время жили одни. Сейчас в городке квартировалось Донское казачье войско численностью около пятисот сабель, отправленное царём Иваном сюда четыре года назад.
После отъезда царского отряда из Саранта и проезда буеров с пушками, казачье войско снялось с места и отправилось вслед за основными силами.
К середине марта 1556 года войска Александра Васильевича — царя и Великого князя всея Руси подошли к крепости Азов.
Эпилог
Не опасаясь пограничных разъездов и не торопясь организовывать осаду, Александр поместил войска между нижним донским притоком и почти пересохшей донской старицей. По всему правому берегу возвышались множество разновеликих курганов. Санька выбрал несколько и приказал срыть «внешние» так, чтобы сделать из них треугольники и соединили их единым многоугольным валом.
Внутренние возвышенности разровняли, присыпав землёй устроенные в ложбинах бараки. Получились просторные подземные убежища, а над ними «площадь» двести метров в обе стороны, на которую установили шатры и палатки.
До ледохода Санькина армия держала оборону от набегов половцев, с которыми справлялась успешно, и осуществляла тревожащие Азов рейды. Однако собственную агрессию в отношении крепости не проявляла.
С большой водой по Дону приплыл лес, из которого наделали клетей и перекрыли ими основное русло, установив «быки» для моста. Глубина реки достигала максимум трёх метров, а потому стволы пилили на три части.
Кикиморки со сходом льда приступили к формированию русла и берегов старицы устья Дона, значительно углубив её, и вскоре вода свободно потекла мимо крепости, которую назвали Александровская, направо. Туда же отправились и пришедшие с большой водой из Воронежа десять двадцатипушечных шхун. На одной из них за штурвалом стоял Санька.
Под прикрытием флота заложили и приступили к строительству малой донской крепости в «устье старицы» и большой крепости на мысу Таганрог. Бывшие эстонские полоняне всё сплавлялись и сплавлялись по Дону, наполняя строящиеся городки и осваивая новые земли по побережью залива.