–– И хочу предупредить, что уже серьезно думаю о смене Академии.
— Не горячитесь, князь, — он со вздохом опустился в роскошное красно-золотое кресло, больше напоминавшее трон, и вежливо махнул рукой, приглашая сесть напротив. — Вы ведь разумный человек и понимаете, в каком сложном положении мы находимся.
— На мой взгляд, все предельно просто. Иностранные студенты совершили нападение на дворянина Российской Империи. Мы действовали исключительно в рамках самообороны.
— Вы вышли за границы дозволенного, убив больше двадцати эльфов!
— Все они были исключительно воинами и телохранителями. Единственную дворянку мы только ранили и оглушили. Сознательно не стали ее добивать. При этом она серьезно ранила студентку Симонову! И мне не дали исцелить ее раны, а сразу отправили сюда.
Какое-то время мы играли в гляделки. Воздух в кабинете стал тягучим и горячим. На меня давил невидимый пресс, но я упорно не опускал голову, глядя старику прямо в глаза тем самым взглядом, который может быть только у уверенного в собственной правоте человека. Я посылал четкие сигналы, что не отступлюсь. И он первым пошел на попятную.
— Не горячитесь, князь, — повторил он. — Я понимаю, вы молоды, но в нашем деле важно умение не наломать дров. Необходимо найти дипломатическое решение.
— Оно очевидно. Вышвырните отсюда Владиасэля и всех прихлебателей, если не хотите, чтобы в следующий раз у него получилось убить кого-то под вашей защитой.
— Все не так просто. Они находятся под личной протекцией моего племянника…
Многое встало на свои места. Оказывается, я говорю с дядей самого Императора! Немного не повезло с очередностью рождения, и вот он вместо короны подтирает жопы студентам. Тут кто угодно взбеситься может. Я бы точно потерял самообладание в первую же неделю. А старик молодец, хорошо держится!
— Не мне вам указывать, господин ректор. Если у вас нет ко мне никаких вопросов, я бы предпочел вернуться в лазарет. Хочу убедиться, что с Симоновой там все в порядке.
Романов только махнул рукой, дав понять, что я могу идти. Следом выскочили девушки и парни, которые молчали весь допрос. Общее мнение выразила Уна, показав мне сразу два больших пальца. Остальные лишь одарили меня восхищенными взглядами.
В больничном крыле нас ожидал неприятный сюрприз — группа светлых эльфенышей обступила загородившего выход Владимира Лохова. Он взирал на них сверху, несмотря на то, что был на голову ниже, и спокойно слушал торопливо говорившего Владиасэля и его подпевал. Заметив нашу группу, они разом захлопнули пасти и попытались прожечь меня гневными взглядами. Забавно, я будто дымок почуял.
— У вас десять секунд, чтобы убраться с дороги, — процедил я, демонстративно взявшись за пистолет.
— Мы под защитой Академии! Только пальцем тронь, и тебя исключат!
— Вполне возможно. Только тебе персонально от этого легче будет? Я-то в Нижний Новгород вернусь, а ты домой в гробу поплывешь.
Кожа эльфеныша стала идеально белого цвета, — хоть сейчас определяй в палату мер и весов эталоном. Он затравленно посмотрел на безопасника. Да, теперь система расщедрилась и показала должность Лохова. Начальник Службы Безопасности Академии. И тот усиленно делал вид, что резко оглох и ослеп. Ничего не ответив, Владиасэль развернулся и быстрым шагом пошел в противоположную сторону по коридору, а следом за ним и прихлебатели. Пускай побегает! Чтобы выйти на улицу и не столкнуться с нами, ему придется подняться на пару этажей и пройти через весь корпус. Идиот.
— Мы к Симоновой, — сказал я Лохову тоном, не терпящим возражений. Тот улыбнулся одними уголками губ и отошел в сторону.
Только по расширившимся глазам медсестры и звону выроненного подноса я понял, что что-то не так. Точно! Мы ведь приперлись прямо с корабля на бал! Почти у всех — лохмотья вместо одежды, которые были замазаны кровью, грязью и сажей. Да и прически ничуть не лучше… Повезло, что Евгения не находилась в сознании. Ее укрыли одеялом по самую шею, а лицо плотно забинтовали, оставив только глаза и дырку для носа. Кормить не собираются что ли?
А вот Ментариэль, напротив, была в сознании. Загипсованную ногу эльфийки надежно привязали к потолку. На ее шее появился железный ошейник со странным черным камнем в центре. Увидев нас, она сначала вжалась в подушку и попыталась спрятаться под одеяло, а затем, наоборот, гордо выпрямилась, поджав губы. Зря старалась, от нее за версту разило вонючим липким страхом.