С. К.
Монах. Вот ее фотография, когда она была в самом расцвете. Здесь ей около двадцати четырех лет.
Протягивает снимок размером с фотокарточку на паспорт. Человек в маске рассматривает его.
Монах. Конечно, тогда ее шея была в лучшем состоянии, чем когда вы ее видели в последний раз.
Ковловский вскрикнул, и изображение потухло.
Волшебным образом камера включилась опять. Невозможно было судить, сколько прошло времени: может, минута, а может, несколько часов, — но получилась эмоционально логическая стыковка. Ковловский сгорбился на диване, словно смертельно уставший человек. В его по-детски голубых глазах не было покоя. Взгляд метался с одного на другое, а сам он оставался неподвижным.
Монах. Как часто вы с ней работали?
С. К. Это был единственный раз.
Монах. Сколько раз вы участвовали в съемках фильмов, где изображалось реальное убийство?
С. К. Один раз. Я не занимался такими вещами. Даже не представлял, что существует нечто подобное. Меня заставили.
Монах. Кто?
С. К. У вас же есть список. Вы сказали, она прислала вам список всех главных игроков.
Монах. Только имена. Я простой монах. Откуда мне знать, кто скрывается за этими именами.
С. К. На этот вопрос я могу ответить. Большие шишки. Власть. Деньги. Не сами люди, а невидимки, которые за ними стоят.
Монах. Невидимки?
С. К. А кто же еще. Иначе мир не летел бы в тартарары.
Монах. Вы ведь недавно пришли к такому выводу? Я не ошибаюсь?
С. К. Вы с ней настолько похожи, что кажется, один человек.
Монах. Следовательно, вы с ней разговаривали, перед тем как задушили?
С. К. Перестаньте повторять одно и то же. Если вы смотрели кино, то знаете сами.