Это как раз совпало по времени с веселым сигналом горниста, зовущим на ужин, а старпом Климов отдал соответствующий приказ по корабельной трансляции.
Видели со «Сметливого», как в вихре взрыва исчез буксир «С-101», кинувшийся на помощь «Элле», спуская на ходу вельботы...
Но помочь транспортам они ничем не могли. Эсминец шёл в ордере впереди крейсера «Киров» и не мог ни остановиться, ни выйти из строя.
В этот момент Нарыков увидел большой столб воды, поднявшийся недалеко от эсминца «Гордый». Затем ещё один.
Самолётов над отрядом главных сил не было. И только когда крупнокалиберный снаряд, с воем пробуравив воздух, взорвался примерно в полутора кабельтовых от правого борта «Сметливого», на эсминце поняли, что их обстреливают с берега. Судя по всплескам, немцам удалось развернуть на мысе Юминда береговую батарею из нескольких тяжёлых 152-мм орудий. Опасность ждали слева, но, как водится, она пришла справа. Нарыков приказал артиллерийскому офицеру лейтенанту Шуняеву открыть по батарее огонь. Орудия эсминца плавно развернулись в сторону правого борта. Но не успел Шуняев дать целеуказания комендорам «Сметливого», как могучие башни идущего сзади крейсера «Киров» рявкнули так, что на эсминце задрожали переборки.
18:05
Капитан 2-го ранга Сухоруков следил с мостика «Кирова», как самолёты противника, загнавшие транспорт «Элла» с протраленной полосы на минное поле, радостно взмыли вверх и, поблёскивая на солнце стёклами кабин, понеслись в голову колонны 1-го конвоя, где отчаянно дымя шли «Вирония» и ледокол «Кришьянис Вальдемарс».
Эскадренные миноносцы «Свирепый» и «Суровый», ведя по бомбардировщикам яростный зенитный огонь, разворачивались, пытаясь прикрыть транспорты дымовой завесой.
В этот момент Сухоруков увидел несколько столбов воды, взметнувшихся в районе нахождения эсминцев «Гордый» и «Сметливый» и услышал крик сигнальщика:
— Батарея с мыса Юминда открыла огонь по нашим кораблям!
Все бинокли на мостике крейсера и на контрольно-дальномерном посту повернулись вправо, стараясь разглядеть в лесных зарослях далекого берега притаившуюся батарею противника.
Корабли находились на траверзе мыса Юминда-Нина — небольшой полоски, выдающегося в залив отрезка земли, известного, наверное, только морякам. Этот маленький, заросший лесом мысок закрывает такой же маленький, похожий на ковшик, залив Халарахт. До войны на мыске стоял маяк, указывающий в темноте или в тумане верный путь проходящим мимо кораблям. Теперь с него уже била береговая батарея противника.
Водяные столбы от взрывов снарядов недолётом встают по правому борту «Кирова».
Короткая команда капитана 2-го ранга Сухорукова, щелчки автоматов управления огнём и девять стволов главного калибра разворачиваются на правый борт, задираясь вверх.
Крейсер содрогается от бортового залпа. Гром орудий главного калибра заглушает все другие звуки. Ударная волна болезненно бьёт по барабанным перепонкам всех находящихся на открытых постах и на мостиках «Кирова».
После третьего залпа немецкая батарея замолчала.
Корабли главных сил продолжали идти прежним курсом, занимая место впереди конвоев.
18:08
Гул тяжёлых орудий и раздавшийся вой сирены заставил вскочить на ноги военного корреспондента Михайловского, собравшегося поужинать в штабной кают-компании «Виронии» и ещё раз полюбоваться на молодую стройную официантку с чёрными косами и голубыми глазами.
Красавица только появилась в дверях с дымящимся подносом в руках, как почти одновременно заревели главные калибры «Кирова» и сирены на самой «Виронии». Забыв об ужине, Михайловский выскочил на верхнюю палубу.