21:55

Сигнальщик Супруненко стоял на мостике сторожевика «Снег» рядом с командиром старшим лейтенантом Орловым. Впереди шёл «Циклон» старшего лейтенанта Родзиева под вымпелом командира дивизиона капитан-лейтенанта Филиппова, а за кормой — «Буря» капитан-лейтенанта Маклецова.

Сторожевики «плохой погоды» шли впереди сил арьергарда контр-адмирала Ралля и уже догоняли какой-то конвой.

Корабли арьергарда задержались на Таллиннском рейде почти до 21:00, ставя отдельными банками обширные минные заграждения при входе на Таллиннский рейд, в бухте Копли-Лахт и в Суурупском проходе. И только затем корабли адмирала Ралля двинулись вслед за остальными на восток со скоростью двенадцать узлов. К этому времени отряды боевых кораблей и конвои, следуя за тралами, вытянулись в одну линию протяженностью пятнадцать миль.

Примерно в 21:15, слыша впереди взрывы, адмирал Ралль приказал дивизиону «плохой погоды» увеличить скорость и следовать вперёд, чтобы по возможности оказать помощь подорванным кораблям и судам.

Закат был лёгкий, золотистый, предвещая добрую погоду. На море легла удивительная тишина.

Вскоре сторожевики нагнали идущие друг за другом транспорты, мелкие судёнышки, напоминающие мирное стадо, бредущее на постой.

Ближе к сторожевикам ковылял на буксире транспорт «Вирония», подбитый ранее авиацией. Его вёл спасатель «Сатурн». Впереди в сгущающихся сумерках маячили силуэты других транспортов.

Сноп огня неожиданно вырвался из-под носовой части «Виронии». Грохот взрыва оглушил сигнальщика. «Снег» подбросило в воде и рвануло куда-то в сторону.

Вцепившись в ограждение мостика, Супруненко ясно видел, как у «Виронии» оторвало нос, и ему казалось, что транспорт должен немедленно затонуть. Но «Вирония» остановилась приподняв корму и, если и тонула, то очень медленно. Впереди её горел «Сатурн», отброшенный взрывом и падающий на борт. На мостике «Снега» все ждали, что «Сатурн» выпрямится, но в яркой вспышке нового взрыва спасатель исчез с поверхности моря. В свете бушующего огня на мгновение мелькнула корма с работающим винтом.

«Вирония» продолжала стоять с беспомощно задранной кормой, на которой толпилось большое количество людей. Тёмные фигурки сначала по одному срывались с кормы погибающего лайнера и падали в тёмную бездну моря, а затем неожиданно посыпались в воду словно галька с обрушившегося берега. С борта «Виронии» слышались хлопки пистолетных выстрелов: многие решили умереть от собственной пули...

Люди сыпались в воду, и ЗАЛИВ СТОНАЛ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ГОЛОСОМ...

21:56

Военный корреспондент Михайловский, стоя на палубе «Виронии» со странной, почти детской радостью воспринимал надвигающуюся темноту. Она вселяла в него чувство безопасности от налётов немецких бомбардировщиков. Казалось, что под покровом надвигающейся ночи они легко и безопасно дойдут до Кронштадта. Темнело очень медленно, но Михайловский знал, что минут через двадцать ночная тьма полностью поглотит залив и всё находящееся на его поверхности...

Внезапно страшной силы удар потряс пароход. Михайловский почувствовал, как под его ногами что-то трещит и рушится. Всё заволокло дымом. Он не успел опомниться, как оказался в воде и стремительно пошёл ко дну. Он забился, энергично работая руками и ногами, и какая-то сила выбросила его на поверхность. Очки с него сорвало, а из раны на голове, заливая глаза, текла кровь.

Его уже достаточно отнесло от «Виронии», утонувшей в клубах густого чёрного дыма. Вокруг него на тёмной поверхности залива плясало множество голов. Мыслей никаких не было. Корреспондент находился полностью во власти инстинкта за что-нибудь ухватиться и продержаться любой ценой, пока не придёт помощь.

Что-то твёрдое и холодное толкнуло его. Михайловский отпрянул в сторону. Поддерживаемое спасательным поясом мимо него плыло лицом вниз женское тело со знакомыми чёрными косами.