Ева кивает ему, но ее взгляд скользит по мне.

— Амелия, я… я сожалею о твоем отце, — говорит Ева мрачным тоном.

Я думаю о теле моего отца, которое находится всего в одной комнате от меня, окруженное другими телами, включая Изабеллу.

— Спасибо, — отвечаю я ей, глядя на обеденный стол, теперь заваленный окровавленными тряпками. — По крайней мере, мы все выжили.

— Да, — говорит Винсент, входя в комнату. — Но какой ценой?

Его глаза встречаются с моими, наполненные печалью, которая грозит снова разбить мне сердце.

— Я думала, ты должен отдыхать, — говорю я ему, пытаясь разрядить обстановку.

Винсент отмахивается от моего комментария взмахом руки.

— Я в порядке. Это просто поверхностная рана.

Ева фыркает на его небрежное отношение к своей ране.

— Вы, ребята, действительно кучка идиотов. Вы знаете это?

Мы все слабо смеемся над ее словами, благодарные за то, что на мгновение отвлеклись от ужасов этой ночи. Но когда смех утихает, груз наших потерь снова тяжело ложится на наши плечи.

— Что будем делать, сестренка? — нарушая повисшую над нами мрачную тишину.

— Мы позвоним Энтони, — заявляю я. — Он знает, что делать дальше.

Голова Винсента падает.

— Его больше нет.

— Что значит, нет? — спрашиваю я в замешательстве.

— Его тело на кухне, — объясняет Винсент. — Он был первым, кто заподозрил, что задумала Изабелла, и, думаю, когда он столкнулся с ней, она его убила. Полагаю, это было примерно в то время, когда я пришел, а дальше… ну, вы, знаете сами.

Мы все сидим в тишине, не зная, что делать дальше. Люди, которые руководили этой семьей, пока мы были детьми, мертвы. Что нам остается делать? Я тяжело сглатываю и напоминаю себе, кто я такая. Я дочь своего отца. Я Амелия, мать ее, Кинг.

— Мы вызовем людей, которые помогут нам прибраться, — твердо отвечаю я, стараясь не выдать, что мысль о том, что кто-то придет в наш дом, чтобы избавиться от тел моих родителей, вызывает у меня желания свернуться в клубок и разрыдаться.