Морита Кария — черноволосая красавица с поразительными ониксовыми глазами, дочь сильнейшего перворожденного Веда взирала на весь этот бедлам с тоской и отвращением. Ее попытки урезонить бесновавшихся соплеменников не увенчались успехом и когда на ее здравые доводы ей снова попытались втюхать туманные и весьма расплывчатые понятия о независимости и единстве кланов, она-таки не выдержала.

— Если вам нравиться ваша промозглая, сырая дыра, живите здесь, а я хочу мир посмотреть!

— Не мир ты хочешь посмотреть, а себя показать, — отвечал ей со злобой седовласый, сгорбленный старик — ее отец и старейшина клана.

— Чего же в этом плохого? — парировала Морита. — Какой смыл быть выдающимся Ведом если ты не вправе применять свой дар в полной мере. Ты отец обладаешь способностями превосходящими мощь всего нашего клана, но что они тебе дали, кроме осознания собственного бессилия, в попытках переломить людские предрассудки? Лонгвин никогда не простит нам вековой войны между Ведами, в которой они пострадали. Здесь мы еще вечность будем гонимы из-за ошибки наших праотцов. Я не желаю больше прятаться! Я хочу познать свою силу в полной мере, хочу беспрепятственно пользоваться ею.

— Как ты не понимаешь, Морита, — обратился к ней мужчина, сидящий чуть в стороне от остальных, — это их место в совете, что они так любезно предлагают сильнейшим Ведам — жалкая уловка. На самом деле на тебя там будут смотреть так же косо, как и здесь. Только дома мы свободны от обязательств и принадлежим сами себе, а в Багорте тебя обяжут служить жалким, никчемным людишкам, да еще ограничат со всех сторон законами. Так что не думай о том, что ты сможешь там пользоваться своей магией беспрепятственно.

— Хранители Багорта хитры, — поддержал мужчину отец взбунтовавшейся Мориты. — Они понимают, что единственная сила способная противостоять ему в полной мере сосредоточена в Лонгвине. Серварг растратил своих чародеев, их кланы малы потому что «чистое воинство» слишком усердно гонялось за ведьмами, посжигав их в своих фанатичных кострищах. Ихор вообще не в счет — вся их ведовская мощь перекочевала к нам, сделав неуязвимыми. Багортцы прекрасно понимают, что если мы пойдем на них войной, никакие Хранители не уберегут их земли от пяти сотен озлобленных ведьмаков.

— Не все Веды Лонгвина будут участвовать в войне, если наши безумные правители решаться на нее, — возразила Морита. — С чего мне, например, поддерживать народ, который веками терзает мое племя?

— С того, что за победу нам отдадут половину багортских земель, — вступил в разговор немолодой, но еще крепкий мужчина, что сидел по правую руку от седовласого старца. — Я слышал о том, что наш наместник так жаждет заполучить Мрамгор, что готов отдать нам два граничных замка и оставить, наконец, в покое, если мы поможем захватить Багорт.

— Глупости! — бросила ему Морита. — Досужие сплетни! Наш наместник слишком жаден чтобы отдать два замка, а если он это и сделает, то все равно не оставит нас в покое. Вы как хотите, а я не намерена участвовать в войнах. Не забывайте о нашем предназначении — мы были призваны Источником для того чтобы нести свет знания, а не мрак и ужас разрушений, — добавила она чуть тише.

Мужчина что сидел в стороне ото всех поднялся и подошел к дочери первородного Веда. Несмотря на кажущуюся моложавость, вокруг его тонких губ уже залегли глубокие морщины, что говорило о его улыбчивости. Но сейчас он был мрачен и его блестящие глаза, смотрели на бунтарку с тоской.

— Морита, не начинай, — проговорил он беря ее за руку. — Твое стремление вернуть нам былое величие по средствам служения, ни к чему не приведет. Ты растратишь на этих букашек свою драгоценную силу, а они тебе даже спасибо за это не скажут.

— Нет, Ихаиль, я не стремлюсь вернуть былое величие всему нашему племени, я хочу его для себя. И я поеду в Багорт, а ты если все еще любишь меня, не станешь удерживать.

— Морита! — прогремел старец, и в гроте на мгновение стало темно. — Ты не можешь покинуть клан!

— Никто не вправе решать за меня мою судьбу, — медленно проговорила Морита, пытаясь унять дрожь в голосе. — Я люблю вас всех, но себя я люблю больше и поэтому не откажусь от мечты, даже ради того чтобы остаться с семьей, — проговорила она смотря в глаза Ихаиля, а потом развернулась и стремительно вышла из грота прежде, чем успели ей возразить.

Опасаясь, что ее решимость даст трещину, Морита Кария, покинула родной дом в этот же вечер. Направилась еще молодая и амбициозная Ведунья не куда-нибудь, а прямиком в столицу Багорта — белокаменный Мрамгор.

Прояснение

— В этом подземелье всегда страшные сквозняки, — проговорил Влад, оборачиваясь к дверям. — Ты увидела достаточно, нам пора возвращаться.

— Разве я не должна занять ее место? — прошептала Дея.

Вед продолжительно посмотрел на бледнеющую девушку. Глаза его, источали яд. Дея была уверена, что нет в целом мире человека, которого он ненавидел бы в эту минуту больше чем ее.

— Пойдем, — проговорил он глухим голосом, — пока я не передумал.