— Прежде всего…

— Прежде всего, ты ответишь на мои вопросы, — перебил его я.

— Хорошо, — пожал плечами бабайка.

— Где мой сын?

Аристарх перестал есть и с любопытством посмотрел на нас. Бабайка посмотрел на него хмуро и взял со стола мою банку:

— Пересядем?

Я кивнул, и мы пересели за угловой столик.

— Это был хороший план, — начал он задумчиво. — Есть цель, не спрашивай какая, есть возможность всё хорошо спланировать, и всего-то надо найти хороших исполнителей. С исполнителями возможны варианты. Его можно искать в надежде на то, что он будет обладать всеми необходимыми качествами. И такой кандидат нашёлся. Это был я. Но чуть позже выяснилось, что я не совсем подхожу.

— Слушай, — перебил я его, — меня мало волнуют чьи-то проблемы, меня волнуют мои проблемы, вот такая я сволочь. Где мой сын?

Что-то сломалось в его лице, он снял очки, протёр их, оттянув край свитера.

— Его нет со мной, — сказал он наконец.

Следующие несколько мгновений я не помню. Бог знает, что я себе вообразил; ничего хорошего в голову, конечно, не пришло, но когда я пришёл в себя, меня Аристарх оттаскивал меня от бабайки, и волчара помогал ему, уцепившись зубами за полу куртки. Горло саднило — должно быть, я кричал. И болели костяшки на правой руке.

Бабайка смотрел на меня странно, и кровь тоненькой струйкой стекала с левого уголка его рта.

— Он в безопасности, — сказал он, — и я отведу тебя к нему.

Я не сразу понял, что он сказал. А когда понял, у меня словно камень упал с души. Я только сейчас понял, насколько силен был во мне страх, что я больше никогда не увижу своего сына.

Большого, маленького ли.

Взрослого или не очень.

Сына.

Своего сына.

XIX