— Мы не гусары! Мы — дворники, а дворники — это элита человечества, богема! ­– провозгласил Семён и гордо расправил плечи.

Виталик от неожиданности икнул и даже перестал вымакивать корочкой хлеба в банке с консервами:

— Эммм…. ну ты загнул.

— Я докажу, — зачастил Семён, торопливо закусывая разваренной килькой в томате, — вот, ты Виталик, сам смотри: Андрей Платонов писатель? Писатель. Но он же был дворником? Был! А Пенкин! Четыре октавы! Легенда! А был ведь сперва дворником! Отсюда вывод — еще неизвестно, стал бы кто-то из них такой легендой, если бы не был дворником! Теперь ты меня понимаешь?

— Эвона как… — заплетающимся языком восхитился Виталик и попытался вилкой подцепить картофелину. Картофелина спружинила куда-то в сторону, вилка вонзилась в стол, но Виталик даже не заметил: — Семён! Голова у тебя…эх-мааа…. Слышь, Семён, а давай… давай тогда за всех дворников! За кузнецов этих… талантов!

— За богему! — назидательно поправил Семён и лихо опрокинул стопку…

На меня она уже внимания не обращали, чему я порадовалась и тихо выскользнула из помещения.

Фух. Свежий воздух был как эликсир жизни.

Ну их, коллег этих.

Нужно держаться от таких подальше. Алкашня.

Я решила зайти домой и переодеться. Всё-таки пальто моей предшественницы мало подходило для дворницких работ.

У самого моего дома меня окликнули. Я обернулась. На меня недобрым взглядом смотрел лохматый, заросший щетиной мужик.

— Ты что ль будешь новой дворничихой? — спросил он свирепым голосом.

— Я, — кивнула я, — а вы кто такой?

— А я — Михалыч!